Голос дороги
Шрифт:
— Попляшем. Только на этот раз без шуток.
Роджер недоверчиво прищурился на него.
— Уверен?
— А в чем дело? Трусишь?
— Трушу? Кого, тебя, что ли?
Роджер принадлежал к той категории людей, которых очень легко взять на слабо, и чтобы раздразнить его, требовалось самой малой малости. Грэм понимал, что играет с огнем, но ему хотелось отвести душу.
Выбиравший из поленницы дрова мальчишка-слуга испуганно смотрел на них, забыв о своей работе, и вдруг бросил на землю свою ношу и со всех ног кинулся в дом. Наверное, чтобы сообщить хозяину, что вот-вот произойдет смертоубийство.
Вот будет сюрприз для Илис, подумал Грэм с неожиданным злорадством. Проснется, а вместо двоих спутников
Роджер, разгоряченный вином и поддразниваниями Грэма, сразу полез в атаку. Он был хоть и пьян, но не утратил точности движений. Грэм только сейчас до конца понял, на что себя обрек, и обозвал себя болваном. Роджер, на которого схватка действовала сильнее самого крепкого вина, напрочь забыл, что перед ним друг и побратим, и хотел только убивать.
Некоторое время Грэму удавалось парировать стремительные атаки Роджера и даже нападать самому, но он не смог ни разу пробить оборону противника. А вскоре его собственная защита трещала по всем швам. Едва зажившая рана мешала двигаться, он быстро выдыхался, и один за другим пропустил несколько ударов. Удары были не смертельные и даже не особо чувствительные, но грозили серьезной кровопотерей. Чтобы сберечь силы и не рухнуть от усталости раньше времени, Грэм ушел в глухую защиту, выжидая момент, когда можно будет достать Роджера. Он хотел ударить наверняка, так чтобы уложить противника с одного удара.
Краем уха он услышал, как поблизости закричала женщина, но некогда было смотреть по сторонам. Грэм видел только сверкающую сталь в руках у Роджера, его дикий оскал, и черное пламя, пляшущее в его глазах. Мир сузился до крохотного клочка земли, по которому словно сами собой переступали ноги. Разум отключился, тело само делало все, что было нужно: уворачивалось от удара, бросалось то влево, то вправо, крутилось юлой. Но каждый выпад давался все с большим трудом, слишком быстро наваливалась свинцовая тяжесть, сковывая движения. Стоило на секунду замешкаться, и меч Роджера чиркнул по плечу — самым кончиком, как показалось Грэму, но рука сразу стала непослушной.
Опять послышался женский крик; он вроде бы даже узнал голос Илис. В следующий миг Грэм почувствовал, как грудь его что-то сжимает, как это было в Оборе; земля ушла из-под ног, его проволокло по воздуху и с силой приложило спиной и копчиком о что-то твердое. В глазах потемнело. Грэм задохнулся, какое-то время не мог дышать, а когда, наконец, удалось сделать вдох, стал судорожно соображать, сломана у него спина или нет. Со спиной, вроде бы, все было в порядке, хотя болело сильно, и Грэм пытался понять, что же с ним произошло. Похоже, что дело все-таки не обошлось без Илис. Проклиная все на свете, Грэм осторожно поднялся сначала на колени, потом на ноги, потирая копчик, и осмотрелся. Первым делом, среди перепуганных трактирных слуг и постояльцев, вышедших посмотреть на драку, он увидел Илис, сонную, взъерошенную и злую. При виде ее бледного злого лица Грэму сразу вспомнился ледяной блеск глаз Крэста Авнери, и почему-то — сломанный нос Роджера. Кстати, подумал он тут же, а Роджер-то где?..
Роджер, целый и невредимый, только со страшно перекошенным лицом, обнаружился на другой стороне двора. Похоже, он тоже только что поднялся с земли, поскольку одежда его была перепачкана грязью, и он был безоружным. Но злости в нем не поубавилось. Казалось, он готов убить не только Грэма, а заодно и Илис. Он был просто в ярости. Наклонившись, он подобрал лежавший недалеко меч, и, наставив на Илис недобро горящие глаза, сделал к ней несколько шагов. Вид у него был угрожающий. Служаночка, стоявшая рядом с Илис, ойкнула, попятилась и потянула Илис за собой. Та не двинулась с места.
— Илис, — зарычал Роджер, — что за фокусы?..
— Кретины! —
Роджер подошел к ней почти вплотную и упер ей в грудь кончик своего меча. Грэм не вмешивался, зная: Илис сможет за себя постоять, а он только все испортит, спровоцировав Роджера.
— Ну и что ты тыкаешь в меня мечом, а? — продолжала кричать Илис. Стоявшие рядом с ней люди все, как один, подались назад. — Убить кого-нибудь не терпится? Так зарежься сам, всем одолжение сделаешь! Чего вы не поделили? У вас что, любовь какая-то странная? То ты тащишь его на хребту, — Илис ткнула рукой в Грэма, — приговаривая: "Только не умирай", — а то хочешь порубить в капусту своими руками! Это как понимать? А? Грэм! а ты-то чего молчишь? Язык проглотил?.. У-у-у! — у Илис закончились слова, она топнула ногой, развернулась, не обращая ни малейшего внимания на упертый в нее клинок, и решительно двинулась в дом.
Роджер не стал ее резать и даже догонять, только посмотрел вслед дикими глазами и выругался.
— Безымянный на ваши головы! Ну, Илис, с тобой я еще поговорю… без свидетелей. Соло, что ты, в самом деле, молчишь?
Грэм пожал плечами и шагнул к своему мечу, лежавшему на земле. Идти было больно из-за ушибленной спины и порезов, к тому же он понял, что у него кружится голова.
— Что тут скажешь? Илис появилась очень вовремя.
Роджер плюнул и, тяжело ступая, пошел за Илис в дом. Люди, оказавшиеся у него по пути или просто поблизости, шарахались в стороны, уступая дорогу. Грэм еще немного постоял, пытаясь справиться с головокружением, понял, что ничего не получается, и, подняв-таки свой меч, тоже потихоньку двинул к дому. В дверях его шатнуло так, что пришлось ухватиться за притолоку. Это не ускользнуло от взора бледного и испуганного хозяина, который тут же приказал двум служанками приготовить горячую воду, полотенца и чистые тряпки. Грэм попытался пресечь эту деятельность, но хозяин не уступал, утверждая, что забота о благополучии гостя — его прямая обязанность.
…А наверху, в комнате, происходило такое, что Грэм, едва приоткрыв дверь и заглянув внутрь, испытал нешуточное желание исчезнуть и найти другое место для зализывания ран. Но не успел, поскольку его уже заметили, и почти силой затянули в комнату.
Илис делала компот из Роджера, и смотреть на это было странно и страшновато. Роджер не ожидал от нее такого напора и такой ярости, и потому потерял дар речи, а Илис вошла в раж. Она была действительно зла. Она кричала на Роджера! Грэм не мог и подумать, что она когда-либо повышает голос. И не мог заподозрить, что она знает такие выражения. Вид у Роджера был обалдевший. Он не пытался вставить ни словечка в гневную отповедь Илис, вошедшего Грэма словно не заметил и вообще вел себя необычно тихо. С появлением Грэма внимание Илис переключилось на него, и он услышал в свой адрес такие определения с такими эпитетами… в общем, он таких слов и не знал.
— Вас, придурков этаких, ни на минуту нельзя одних оставить? — разорялась Илис, белая от злости. — Может быть, вас на цепь посадить, и водить так, чтобы вы отойти ни на шаг не могли? А? Идиоты!
Это была самая мягкая и приличная из ее тирад. Она кричала так, что девушки, присланные с горячей водой, сунули нос в дверь и тут же испуганно отпрянули. Ни Грэм, и Роджер даже не заметили их появления, они переваривали произошедшие с Илис метаморфозы. Зато заметила Илис.
— Что это еще такое? — возмутилась она, подскочила к двери, выглянула в коридор, потом вновь повернулась в комнату и только тут заметила бледность Грэма. — Это для тебя, что ли?.. О боги, да ты же сейчас кровью истечешь! Немедленно раздевайся!.. Ах, чтоб вас обоих перевернуло! — добавила она в сердцах и понеслась по коридору за перепуганными девушками.