Голос крови
Шрифт:
Ники приносит ему две чашки кубинского кофе. Ее он знает не так хорошо, как Кристи. Она ложится на стойку, чтобы получше рассмотреть дальний столик, а затем спрашивает:
– Это и есть Магдалена?
Он кивает, и она как-то по-особенному, со значением, закатывает глаза. Неужели здесь все в курсе их отношений?
Он возвращается к столику с двумя чашками… и первой настоящей улыбкой.
– Магдалена, выглядишь замечательно. Правда. Совсем не как человек, до смерти замученный.
Он все улыбается, но ее настроение не улучшается. Магдалена опускает голову.
– До смерти замученный… – бормочет она.
– Работаю, – отрезает он, сам того не желая.
– Но… я думала… – Она не знает, как лучше выразиться.
– Ты думала, что меня оттуда вышвырнули, да?
– Наверно, я чего-то недопоняла. Про тебя столько всего писали в газетах, целые статьи. Ты хоть в курсе?
Нестор пожимает плечами. Чисто внешняя реакция. В душе-то он, конечно, ликует.
:::::: До сих пор я как-то не рассматривал ситуацию в такой плоскости.::::::
– Меня «отстранили от дел», что само по себе плохо. Но я продолжаю быть копом.
Похоже, Магдалена ничего не поняла.
– В любом случае, Нестоооооор… я верю тебе, как никомуууууу… – Ее душат рыдания.
– Спасибо. – Он делает вид, что тронут. – Расскажи уже, что тебя так расстроило.
Она снимает темные очки, чтобы вытереть слезы.:::::: !Dios m'io! Глаза красные, опухшие. А до чего бледная!:::::: Магдалена спешит снова надеть очки. Как она выглядит, ей отлично известно.
– Я с ума схожу. – Она старается сдержать слезы.
– Все будет хорошо! Так в чем дело?
– Прости. Вчера я заехала в гости к приятелю на Санни-Айлз. Он всегда был такой невозмутимый и все такое… – Она опускает голову и тихо рыдает, промокая нос и глаза салфеткой.
– Магдалена, ну всё уже.
– Извини, Нестор. Я веду себя как… как параноик, я знаю. Короче, я была у него в гостях… он успешный человек… двухэтажная квартира вроде пентхауза в кондоминиуме на океане. И вот мы с ним болтаем о том о сем, вдруг звонит его мобильный, – хлюп, хлюп, – и с этой минуты мой приятель, всегда такой невозмутимый и светский и уверенный в себе, превращается в нервного, напряженного, злобного… в другого человека. Он что-то орет в трубку по-русски. Он, кстати, русский. А потом появляются двое. Настоящие головорезы. Один совсем страшный. Высоченный, здоровый, а голова, наоборот, маленькая, наголо обритая и вся в буграх… как горы на Луне. Даже не знаю, как описать. Короче, этот тип протягивает моему приятелю газету, вчерашний «Геральд», раскрытый на нужной странице. Я уже потом увидела. А там – большая статья про русского художника, живущего в Майами, я о нем никогда не слыхала…
:::::: Игорь!::::::
Нестор перебивает, не сумев скрыть своего возбуждения:
– Как его зовут, этого художника?
– Не помню. Игорь… фамилию я забыла. И вот у моего приятеля сносит крышу, он носится по комнате, отдает приказы, всем хамит, включая меня. Вдруг я должна ехать домой. Он не спрашивает моего согласия, не говорит почему. Просто приказывает головорезу отвезти меня куда надо. А мне только бросает: «Кое-что произошло». Никаких объяснений. А потом уединяется в библиотеке со своими головорезами
– Да нет, просто занятная история. – Нестор чувствует, что дышит учащенно. – А как зовут твоего приятеля?
– Сергей Королев. Ты слышал о нем? Он подарил музею искусств картины русских художников на сотню миллионов долларов, и они назвали музей в его честь…
:::::: Слышал ли я о Сергее Королеве?!::::::
К удивлению примешивается позыв поделиться информацией… произвести впечатление на человека фактами, о которых он не знает, но жаждет узнать… не просто на человека, а на близкого друга. Горячая волна бьет в мозг.
Слышал ли он о Сергее Королеве!
:::::: Сейчас ты упадешь со стула.:::::: Но тут работает другой позыв… осторожность копа, владеющего важной информацией… и он решает не переступать через опасную черту.
– Как ты познакомилась с Королевым?
– На выставке. Он пригласил меня поужинать.
– Где?
– Какой-то ресторан в Холлендейле.
– И как ужин?
– Все было хорошо. Но атмосфера вокруг Сергея… – Поколебавшись, она на всякий случай добавляет: – Королева… производила странное впечатление.
Уж не потому ли она добавила фамилию, чтобы он не подумал, будто у нее с этим парнем близкие отношения?
– С первой минуты нашего появления, когда еще только парковали автомобиль Сергея… – снова заминка, но на этот раз она решает не перегружать речь формальностями, – все обращались с ним так, будто он царь… даже диктатор… или «крестный отец». Я сразу напряглась, хотя о «крестном отце» тогда не подумала. При его приближении все замолкали и чуть не кланялись. Если ему не нравились их слова, они говорили обратное… тут же! Я ничего подобного не видела. За нашим столом оказался известный русский шахматист, который стал меня доставать, уж не знаю почему, так Сергей приказал ему уйти… и тот ушел! Без возражений! Потом приказал еще шестерым гостям уйти за другой стол, и они тоже ушли! Было немного неловко, хотя, не скрою, приятно сидеть рядом с человеком, обладающим такой властью. Но все это не идет ни в какое сравнение с тем, что случилось вчера.
Ого! Аура вокруг его красотки и бывшей возлюбленной куда-то пропала вместе с ощущениями в паху… раз – и нету. Перед ним сидит… свидетельница, видевшая, как Королев прочел статью об Игоре и на глазах преобразился в потенциального убийцу, отдающего приказы, как будто разразилась Третья мировая война, орущего в трубку что-то про Холлендейл и убегающего куда-то вместе со своим головорезом… Нестор смотрит на часы: шесть сорок. Позвонить Джону или послать эсэмэску? Лучше, конечно, эсэмэску, но писать, неуклюже тыча пальцем в клавиатуру, он не мастак…