Голос Лема

Коллектив авторов

А тогда почему ребенок дергается каждый раз, когда шевелишь ее ногой? Конструкт?»

— То есть, нужны лубки, — Ани поставила миску на пол и принялась промывать рану. Нат стиснула зубы, но молчала.

— И часто такое с ней?

— Слишком часто, — старшая девочка показала несколько шрамов на ноге сестры. — Мама говорит, что ей бы родиться мальчиком.

— Она была бы идеальным мальчишкой, — проворчал Шэн.

Ему показалось, что больная покраснела. Маловато, чтобы понять, в чем дело.

— Я вижу, у тебя есть бинты для такого случая, — заметил Денавер.

— С этой бандой — это необходимый минимум. Но Нат все равно использует

их в два раза чаще остальных.

— Если обернешь ее сразу всеми, она выпутается из них только к восемнадцати.

Нат фыркнула от смеха, который сразу перешел в плаксивый вздох, когда сестра сильнее прижала тряпку к ране, смывая засохшую кровь. Распознавание абстрактных шуток — человеческая способность. То есть, Натали была человеком, игроком, воплощенным в образе маленькой девочки. Он взглянул на Беа.

— Она тоже, — Ани ополоснула тряпку в воде и с мрачным лицом принялась очищать рану снова. — Хотя если вам удастся придумать шутку, которую поймет шестилетка, то я буду благодарна. Беа все еще полагает, что пукнуть — это смешно.

— Я знаю сорокалетних мужчин, которые считают так же.

— Я, между прочим, здесь, — напомнила о себе малышка.

— Я слышу, Беа.

— Мама говорила, что неправильно говорить о ком-то, кто слушает.

— Верно. Ступай, посмотри, как она себя чувствует. Поможете мне, господин доктор?

— Конечно.

Они молча закончили перевязку. После этого нога Нат стала выглядеть, словно на месте колена у нее — дыня. Больная осмотрела результаты их трудов, попыталась встать на ногу, драматическим, нарочитым жестом смерила ширину повязки.

— Доктор по голове и умненькая старшая сестра, — вздохнула тяжело. — Может, скажете мне, как я теперь сумею снять штаны?

Они обменялись взглядами и снова фыркнули смехом.

Из мансарды донесся крик:

— Мама!!! Мамочка!!! Где ты?! Мааамааа!!!

Ани мгновенно замолчала. Некоторое время казалось, что она к чему-то усиленно прислушивается.

— Ее забрали, — перевела на него тяжелый, мрачный взгляд. — Забрали ее от нас. Приведите ее назад, доктор.

— Что?

— Ямада вас обманывает. Пожалуйста, проверьте, как долго у моей матери стоит имплантат. И что они регулярно заказывают с Земли каждый три-четыре месяца. Давайте!

Соединение оборвалось.

«Будь у меня имплантат, — подумал Шэн, снимая шлем, — такое удаление из системы могло бы повредить нейроводы». Взглянул на часы. Восемнадцать тридцать по времени станции. Ани сказала, что Барбару забрали, значит ли это, что Ямада отрезал ее от Сети раньше, чем намеревался? И кто такие эти детишки, во что они играли и как, проклятие, сумели обойти охранные системы станции? Воображение подсунуло ему образ группки молодых гениев, которые случайно вломились в системы фирмы и наткнулись на потерявшуюся в виртуале женщину, а потому забрали ее в специально созданный уголок Сети, где играют в большую и счастливую семью. Детишки наверняка с вмонтированными имплантатами, а это значит — с инвалидностью, потому что лишь в таких случаях детям ставили постоянное подключение. Или, как в дурной мелодраме: группа несчастных людей встречает несчастную женщину, и благодаря любви и самопожертвованию они находят радость и покой. Отчего бы нет? Полить сверху глазурью, посыпать марципанами и можно подавиться от сладости.

Кто-то здесь врал, кто-то не говорил всей правды. А собственно, полуправдами говорили все, желая, чтобы он вмешался, веря в их добрые намерения. Последним таким случаем в его

жизни была женитьба.

Он подплыл к терминалу:

— Аки.

— Я в вашем распоряжении, доктор, — экран заполнило лицо виртуальной ассистентки.

— Мне кажется, что мой терминал реагирует слишком медленно. Рапорт о загруженности сети для твоей подсистемы.

— Примерно тридцать шесть процентов за последние сутки, доктор. Максимум — пятьдесят два, не должно быть никаких проблем.

— Хм. А связь с этой точки с момента моего прибытия на станцию? Дай список.

Появилось несколько позиций. Да, как он и полагал, оба его визита в мир Барби система не зафиксировала.

— Спасибо. Обратись к программистам, пусть проверят, и дай данные Барбары Ландор.

Следующую минуту он провел, глядя в лицо женщины, которую друзья называли Барби. Снимок делали уже на станции, судя по дате — год назад. В мире, который он минуту назад покинул, волосы у нее были темнее, черты лица чуть другие, а в глазах не было выражения отчаянной усталости.

Он снова внимательно просмотрел ее биографию. Если Ани говорила правду, где-то в этой конструкции должна быть дыра. Девушка из команды поддержки, способная студентка, командир скаутов в «Маленьких белках», работала волонтером в больнице. Все прекрасно — и где тут дыра?

Якобы установили ей соединение раньше, чем говорили данные Ямады. И что из этого следовало? Что оно было поставлено еще на Земле. Только зачем Ямаде нужно скрывать этот факт? И правда ли это?

Он вздохнул и снова вызвал на экран медицинские данные. Конечно, никакой информации о лекарствах, но было несколько рентгеновских снимков, поскольку любому пациенту с имплантатом требуется врачебная комиссия. Снимки нужно делать раз в полгода. Последний получен месяц назад, с того времени, как они впервые не сумели вытянуть ее из виртуала. Шэн вызвал пять фотографий. Они почти не отличались: снимки человеческого черепа с имплантатом в районе затылка и сетью тончайших, словно волос, нейроводов, дотягивающихся в разные области мозга. Он видел тысячи таких.

Ну собственно. Он еще раз просмотрел снимки по очереди. Первый, второй, третий… И еще раз. Вернулся к двум первым. Да. Вот и ошибка. Ошибка людей, которые хотели скрыть правду. Он бы не подумал об этом, когда бы ни информация от Ани — и теперь он знал, что именно фальсифицировано в картотеке.

Имплантат монтируется в черепе, в жестком гнезде. Отверстие — полсантиметра диаметром, сверлится на стыке костей. Устройство обрастает новым костным материалом, вокруг него возникает небольшое утолщение, растущее с фиксированной скоростью. Через полгода после операции утолщение — всего миллиметр, через восемнадцать месяцев два с половиной, через два года — максимальный размер, три. Потом прирост ткани почти незаметен.

На первом снимке утолщение было в один и восемь миллиметра, на втором — уже два с половиной, третье, четвертое и пятое почти не отличались. Первый — там, где, по идее, представлен полугодовой имплантат, был сделан как минимум через год после установки гнезда. Второй — через полтора. А значит, лечение с привлечением виртуала Барбара начала еще на Земле. Вот только где ее снимок после первого полугодия? И зачем фальсифицировать данные?

«Потому что тогда ты бы начал разнюхивать, — промолвил чей-то голос, — потому что если имплантат ей установили еще на Земле, значит, в виртуале она пребывает больше полутора лет, а само лечение не настолько результативно, как утверждает японец».