Голос Лема

Коллектив авторов

— Планеры?

— Проверены.

— SAB?

— Барический градиент резковат, надо бы откалибровать, как приземлимся, — ответил Карлссон.

— Резервный синтезатор у кого-нибудь есть?

— У меня, — Кронкайт поднял руку.

Мирский скользнул взглядом по лицам, сглаженным желемасками. Даже ван Хофф, из-за крупного носа прозванный Сирано, сделался чуть симпатичнее.

— Ну хорошо. Еще раз напоминаю: мы идем вместе и возвращаемся вместе. Не разделяемся, никаких индивидуальных выходов. И это не пожелание или просьба, господа. Понятно?

Они

кивнули. Капитан вздохнул, понимая, как немного это значит. Но на случай чего у него были средства заставить их выполнять приказы.

Жест был излишним, однако он щелкнул пальцами, и мини-эскадра автоботов — их дополнительных глаз, ушей и, появись в том необходимость, смертельно результативных преторианцев — исчезла. После следующей немой команды в невидимое состояние перешел челнок.

— Наша очередь.

Семь фигур в разноцветных комбинезонах — одна за другой — растворились словно призраки в морозном горном воздухе и следом за осыпающимся за скальную грань снегом полетели вниз, к облакам.

* * *

— Дорога? — неуверенно спросил Рамани.

— А что оно, по-твоему, еще такое? — удивился Бринцев, поскольку перед ними явно была дорога. Превосходно нивелированная и, несомненно, искусственная. С той единственной маленькой странностью, что кончалась она, либо — если кому так удобнее думать — начиналась прямо в стене горного массива.

— И как ты это объяснишь?

— Чувством юмора туземцев? — пожал плечами инженер. — Впрочем, кто сказал, что дорога тупиковая? Мы тоже могли бы замаскировать челнок под груду камней.

— Для голограммы, — индус ударил кулаком в скалу, — это не по-земному солидно.

— Знаешь, так сложилось, что мы не на Земле, — Бринцев присел на корточки и провел рукой по опалесцирующей поверхности.

На первый взгляд, та напоминала бетонные шестиугольники, но под пальцами он не почувствовал ни разрывов, ни стыков. А еще ни один из них не был ни правильным, ни похожим на соседние.

— Листок под микроскопом, — сказал Карлссон.

Россиянин встал и вопросительно взглянул на ксенобиолога.

— Такие у меня ассоциации, — пояснил швед и добавил: — Если это кого-то интересует, уровень кислорода вырос до тридцати двух процентов.

— Аж столько? Ты шутишь! Наверху рецепторы показывали всего шестнадцать.

— Я знаю.

— Тогда как?..

— А вот этого не знаю, — Карлссон развел руками.

— Получается, что… пожалуй, мы могли бы обойтись без масок, — несмело сказал ван Хофф.

— А мы могли бы? — подхватил Мирский.

— После акклиматизации, полагаю, — откашлялся Карлссон. — Однако пока я не советовал бы их снимать.

— А наши шапки-невидимки? — спросил геолог Сайто.

Капитан взглянул на буйство фосфоресцирующих призраков, какими они видели друг друга на нулевом уровне, на ржавый горизонт с танцующими стайками пыльных демонов и на дорогу, пропадавшую в туманной перспективе. Потом — снова на людей.

— Голосуем.

— Я за то, чтобы выключить, — Бринцев поднял

руку. — Раз уж мы решили пойти со, скажем так, открытым забралом и не в удаленном варианте, какой смысл прятаться?

— Верно, — поддержал его Кронкайт.

— Кто думает так же? — Капитан насчитал шесть поднятых рук. — Редкое единогласие. Стало быть, деактивируем.

— Лишь бы нас не приняли за радугу, — рассмеялся ван Хофф, глядя на их комбинезоны. — Я в голубом, капитан в оранжевом, Бринцев в красном… Кстати, Саша, ты цвет выбирал из-за исторических сантиментов?

— Смотри мне, Сирано! — Инженер шутливо погрозил ему пальцем.

— Смотрю. Знаете, что эта дорога имеет почти такой же азимут, какой мы выбрали бы и без нее?

— Ну и что? — спросил Кронкайт.

— Может, и ничего, — пожал плечами физик. — Но так-то… лучше я себя чувствую. Пойдем?

* * *

— Вот тебе и дорога! — с чувством произнес Рамани.

Бринцев не ответил: его, как и остальных, застали врасплох. Опаловый путь ни с того ни с сего не столько обрывался, сколько преломлялся. Стекал будто замерзший водопад по отвесной стене и расщеплялся в нескольких десятках метров ниже на веер отдельных тропок.

На их глазах тропки росли, расползались и спутывались, пока наконец вся равнина, от клифа до стены туч, заслонявших горизонт, не покрылась сложной арабеской зигзагов, меандров и спиралей.

— Красотища какая! — вздохнул Карлссон. — Однако это не облегчит нам путь к городу.

— В конце концов, мы всегда можем перелететь, — сказал капитан. — Меня больше интересует, что оно вообще такое. Есть у кого-нибудь идеи?

— Религиозная мистерия? — предположил ван Хофф. — Произведение искусства?

— Или сеть питания, — добавил Кронкайт. — Включают как раз в это время.

Слушая создаваемые ad hoc гипотезы, Мирский внезапно засомневался, сумеют ли они вообще понять этот мир. Маловероятно, если не перестанут смотреть на него сквозь фильтр земных аналогий и не сорвутся с поводка архетипов. Только как это сделать? Другой системы отсчета у них не было. А Карлссон еще и взвел пружину этой ловушки замечаниями насчет цивилизационной схожести. Не желая того, отравил их. Сбил объективизм и разблокировал подсознательную склонность к поиску ответов — простых, удобных и шаблонных. Уж в чем-чем, а в одном Мирский был уверен: немногое на этой планете, если вообще что-нибудь, окажется близким к шаблону.

— А может, это сообщение? — Голос Сайто вывел капитана из задумчивости. — Может, они уже знают о нас, и это — форма приветствия? Тест? И только когда мы его решим, нас сочтут достойными беседы. Если вообще пустят на порог.

— Так, может, ты нам еще милостиво сообщишь, как мы его передадим? — спросил индус.

— Что?

— Ну решение.

— Не знаю, — Сайто развел руками. — Просто мне в голову пришла такая идея.

По Мирскому, идея была недурственна, по крайней мере давала зацепку. Капитан щелкнул пальцами.