Голос скрипки
Шрифт:
– Что за ерунду вы несете?
– Я вам помогу. Черная? Коричневая? Сорок третьего? Сорок четвертого? «Мокассино»? «Суперга»? «Варезе»?
– Успокойтесь, - сказал Аркуа, потому что так принято обращаться с сумасшедшими.
– Ступайте за мной.
Монтальбано последовал за ним, они вошли в комнату с большим белым столом посредине, вокруг которого суетились трое мужчин в белых халатах.
– Каруана, - обратился Аркуа к одному из них, - покажи коллеге Монтальбано гранату.
И пока тот открывал железный шкаф, Аркуа
– Вы увидите ее в разобранном виде, но когда нам ее принесли, она была в боевом состоянии.
Аркуа взял целлофановый пакет, который ему протягивал Каруана, показал комиссару.
– Старая «ОТО», бывшая на вооружении нашей армии в сороковом.
Монтальбано потерял дар речи, только пялился на разобранную гранату, как мог бы смотреть на разбитую вдребезги вазу эпохи Мин ее несчастный владелец.
– На ней нашли отпечатки пальцев?
– Много неясных, но два отпечатка молодого Ди Блази - большой и указательный пальцы правой руки - вполне четкие.
Аркуа, оставив пакет на столе и положив руку на плечо комиссара, попытался подтолкнуть его к выходу.
– Вы должны меня простить, все произошло по моей вине. Я ведь не думал, что начальник полиции отстранит вас от дела.
Очевидно, временное помутнение рассудка Монтальбано он приписал шоку от перенесенной обиды. В конечном счете доктор Аркуа не так уж и плох.
Начальник криминалистического отдела, несомненно, говорил искренне, думал Монтальбано по дороге в Вигату. Если, конечно, он не великий актер. Но как можно бросить гранату, держа ее большим и указательным пальцами? В лучшем случае лишишься своего мужского достоинства. Аркуа должен был обнаружить отпечаток большей части ладони правой руки. Судя по всему, оперативники получили отпечатки, с силой прижав к гранате пальцы уже мертвого Маурицио. Но где это произошло? Едва сформулировав вопрос, он развернул машину и поехал обратно в Монтелузу.
Глава 12
– Чего вы хотите?
– спросил Паскуано, завидев Монтальбано, входящего в его кабинет.
– Хочу воззвать к нашей дружбе, - начал Монтальбано.
– Дружбе? А мы что, друзья? Ужинаем вместе? Делимся тайнами?
Так уж устроен доктор Паскуано, и комиссара его слова ничуть не смутили. Нужно только найти к нему правильный подход.
– Ну, если не к дружбе, то к взаимному уважению.
– Тут вы правы, - согласился Паскуано.
Клюнул. Теперь все просто.
– Доктор, что еще вы должны сделать по делу Микелы Ликальци? Есть новости?
– Какие новости? Я уже давно доложил о результатах вскрытия судье и начальнику полиции. Считаю, что тело можно отдать мужу.
– Вот как? Потому что, видите ли, именно муж сообщил мне, что ему позвонили из управления полиции и сказали, что похороны могут состояться не ранее чем в пятницу.
– Это не ко мне.
– Простите, доктор, что злоупотребляю вашим терпением. А с телом
– В каком смысле?
– Ну, причина смерти…
– Что за идиотский вопрос? Автоматная очередь, только что пополам его не перерезало, а то бюст на колонну можно было бы ставить.
– А правая нога?
Доктор Паскуано прищурил и без того крохотные глазки.
– Почему вы спрашиваете именно про правую ногу?
– Потому что левая меня не интересует.
– Ну да. Зашиб - наверное, подвернул или что-нибудь в этом роде. Он и ботинок не мог надеть. Но ногу он повредил за несколько дней до смерти. И на лице был обширный кровоподтек.
Монтальбано подскочил на месте.
– Его избили?
– Не знаю. Или ему здорово врезали по физиономии, или он ударился сам. Но это не полицейских рук дело. Удар также был нанесен еще при жизни.
– Тогда же, когда он повредил ногу?
– Думаю, что да.
Монтальбано поднялся, протянул доктору руку:
– Благодарю вас и не смею больше задерживать. И последнее. Вас сразу предупредили?
– О чем?
– О том, что застрелили Ди Блази?
Доктор Паскуано так крепко зажмурил свои малюсенькие глазки, что казалось, внезапно уснул. Ответил он не сразу:
– Вы что, все это во сне видите? Или сорока на хвосте приносит? А может, беседуете с духами? Нет, парнишку застрелили в шесть утра. Мне же сообщили около десяти. Сказали, что сначала хотели закончить обыск в доме.
– Последний вопрос.
– Да я тут заночую из-за ваших последних вопросов!
– После того как вам доставили тело Ди Блази, кто-нибудь из оперативного отдела просил у вас разрешения осмотреть тело наедине?
Доктор Паскуано изумился:
– Нет. А зачем им это?
Он вернулся на «Свободный канал», чтобы сообщить Николо Дзито о развитии событий. Монтальбано был уверен, что адвокат Гуттадауро уже ушел.
– Есть новости?
– Потом расскажу, Николо. Чем закончился разговор с адвокатом?
– Я все сделал, как ты велел. Посоветовал ему обратиться к судье. Он мне ответил, что подумает. Потом, правда, добавил кое-что, не связанное с делом. Или, по крайней мере, на вид не связанное, пойди разбери, что там у него на уме. «Счастливый вы человек, живете в мире образов! Сейчас имеет значение образ, а не слово». Так и сказал. К чему бы это?
– Понятия не имею. Знаешь, Николо, граната-то у них есть.
– Боже мой! Выходит, то, что рассказал Гуттадауро, ложь!
– Нет, все правда. Панцакки ведь хитрый, он очень ловко подстраховался. Криминалисты изучают гранату, которую им предоставил Панцакки, с отпечатками пальцев Ди Блази.
– Пресвятая Богородица, во дела-то! Панцакки теперь как за каменной стеной! А что же я расскажу Томмазео?
– Как мы и договаривались. Только не показывай, что сомневаешься насчет гранаты. Понял?