Голоса потерянных друзей
Шрифт:
Да что там, я даже пикнуть не успею, как меня прикончат на месте.
Потерянные друзья
Уважаемая редакция! Я разыскиваю своих детей. Мы были в собственности у мистера Гэбриэла Смита, президента колледжа из Миссури. Потом нас продали работорговцу и перевезли в город Виксберг, штат Миссисипи. Нас с Патом Картером продали вместе, а Рубен, Дэвид и их сестричка Сулье так и остались на дворе у торговца. Я слышала, что Рубена ранили в Виксберге и он попал в больницу. А малыши — Абрахам, Уильям и
Минси Картер
(Из раздела «Пропавшие друзья» газеты «Христианский Юго-Запад», 10 января, 1884)
Глава двенадцатая
Бенни Сильва. Огастин, Луизиана, 1987
Бесшумно ступая по дому, я прислушиваюсь к каждому шороху. Воображение рисует мышей, белок и огромных водяных крыс, которых я не раз видела в канавах и лужах со стоячей водой во время своих прогулок.
А еще в голову лезут мысли о призраках, вампирах и жутких, похожих на гигантских насекомых, инопланетянах. Ну и, конечно, о маньяках с топорами и бродягах, замысливших недоброе. Фильмы ужасов я обожала всегда и гордилась тем, что могу смотреть их с утра до вечера, не воспринимая всерьез увиденное. Даже спустя годы после того, как у нас с Кристофером все завертелось, он сердился на меня за то, что я не пугалась, а старалась угадать, какой будет следующая сцена или сюжетный поворот.
— Все-то тебе надо анализировать, — ворчал он. — Просто тоска берет!
— Да ладно, это же неправда! Одни выдумки да притворство! Тоже мне неженка! — дразнила я его в ответ.
Когда ты практически все детство проводишь один в пустом доме, потому что родители вечно на работе, приучаешься не впадать в панику от малейшего шороха.
Но в этом доме, в этой обители многих поколений, о чьей истории можно только догадываться, я удивительно остро чувствую собственную уязвимость. Одно дело смотреть на старый, полный теней особняк, сидя у экрана, и совсем другое — оказаться в нем наяву.
С кухни доносятся какие-то звуки — и на обычные шаги они не похожи. Кто бы там ни таился, он — а может, она или даже оно — не желает, чтобы его заметили. Движения осторожные… как и мои. Я хочу увидеть, кто же там притаился, пока он не заметил меня.
Остановившись у порога комнаты дворецкого, я обвожу взглядом ряды высоких шкафчиков из красного дерева и длинные щербатые столы, на которых слуги, должно быть, готовили причудливые кушанья. Буфеты, стоящие у противоположных стен, отражают друг друга в своих зеркалах. Казалось бы, ничего необычного или опасного. Кроме…
Чуть сдвинувшись в сторону, чтобы было лучше видно, я цепенею на месте: из-за приоткрывшейся левой нижней дверцы одного из буфетов показывается худенькая задница, обтянутая джинсами с серебристой отделкой.
Это
Я узнаю джинсы и цветастую футболку. Мне уже доводилось их видеть на четвертых уроках, пусть и значительно реже, чем хотелось бы.
— Ладжуна Картер! — восклицаю я еще до того, как девочка успевает распрямиться. Она резко оборачивается и испуганно смотрит на меня. — Ты что тут делаешь?!
Спрашивать, разрешили ли ей заходить в дом, нет никакой нужды. Все и так ясно: ответ написан у нее на лице.
Она дерзко вскидывает подбородок, тут же напомнив мне тетю Сардж.
— А что? Я ничего не порчу! — Худые длинные пальцы прижаты к бедрам. — А как вы думаете, откуда я про книжки узнала? И потом, судья сам мне разрешил тут бывать! Незадолго до смерти он сказал: «Приходи, когда только вздумается, Ладжуна!» А больше сюда особо никто не заглядывал — если только понадобится что. И дети судейские, и внуки были слишком заняты своими домами на озере да рыбалкой. Посиживали себе на пляже целыми днями, потому что и там землю выкупили. Нельзя ведь такое добро оставлять, а вдруг пропадет что-то! Если у тебя столько домищ в собственности, то ты очень занятой человек. Некогда тебе рассиживать по ветхим поместьям со всякими стариками в инвалидных креслах.
— Но дом-то уже давно не судейский.
— Я не воровка, если вы об этом.
— А я ничего такого и не имела в виду, но… Скажи, а внутрь-то ты как попала?
— А вы?
— У меня есть ключ.
— Ну а мне он не нужен. Судья раскрыл мне все тайны этого дома.
Признаться, я заинтригована (ну еще бы!).
— Я приняла твое предложение о книгах — кстати сказать, спасибо за наводку! — и получила разрешение прийти сюда и подыскать литературу для классной библиотеки.
Ладжуна удивленно округляет черные, точно уголь, глаза. Кажется, она поражена и… осмелюсь предположить… даже впечатлена тем, что я сумела пробраться в мир Госсеттов, минуя все бастионы.
— И как, нашли что-нибудь?
Я едва сдерживаюсь от того, чтобы не излить на нее свой восторг. Библиотечный фонд Госсеттов возрастал от поколения к поколению, и все жители дома год за годом, десятилетие за десятилетием пополняли его — так один за другим прибавляются по прошествии веков слои песчаника. В собрании есть и новые книги, и старые, к которым, наверное, целый век никто не прикасался. Среди них можно встретить и самые первые издания, и даже издания с автографами. Мой бывший начальник из букинистического магазина, увидев такое богатство, рухнул бы на пол и заплакал от счастья.
Но учитель во мне требует затронуть другую проблему:
— Я только недавно пришла… А все потому, что сегодня была в школе. Чего не скажешь о тебе. Я ведь права?
— Я себя плохо чувствовала.
— Но как быстро оправилась! Чудеса! — Я опускаюсь на корточки рядом с ней и заглядываю в ящик, из которого она выбралась. Что-то во всем этом меня настораживает, а что — и сама не могу понять. — Ладжуна, послушай, я знаю, что твоя мама много работает, а ты сидишь с младшими братьями и сестрами, но и про учебу нельзя забывать.