Голова дракона
Шрифт:
Но стоит только выставить на всеобщее обозрение унылый, вымученный рисунок или нелепую «дремучую» тему, как откуда-то из «толпы» раздается ехидно-вежливый вопрос:
— Что, уже можно смеяться?
Это, весело поблескивая стеклами очков, спрашивает Ефимов.
Требовательный к себе, он не переносит приблизительности, неряшливости и дилетантства у других. Иногда его суждения бывают категоричны и суровы:
— Этому молодому человеку неплохо было бы поучиться рисовать.
В отличие от многих других художников, Борис Ефимович проявляет живой интерес к литературным материалам журнала. И когда обсуждается какой-нибудь фельетон или рассказ, то художник
Борис Ефимович Ефимов никогда не приходит в редакцию с пустыми руками. То он принесет свернутый в трубочку готовый рисунок, то эскиз будущей карикатуры, а иногда и просто тему.
Непримиримый враг бюрократизма, волокиты, канцелярщины, он часто приходит в журнал с готовыми фактами, чтобы «подбросить» их кому-нибудь из фельетонистов. А потом внимательно следит, как развивается дело и какие получаются последствия.
Условились мы с Борисом Ефимовичем не касаться сегодня редакционных тем, а вот невольно вспомнились крокодильские дела. Нет, оставим их в покое. Вернемся к главному.
Впрочем, обо всем мы, кажется, переговорили и уточнили вехи большого пути, пройденного художником. Но мне хотелось бы, чтобы читатели услышали его самого. Поэтому я предлагаю художнику небольшой вопросник.
1. Борис Ефимович, можете ли вы сказать, какие обстоятельства толкнули нас на не очень прямую и даже опасную стезю художника-карикатуриста?
— Кажется, есть такое изречение: обстоятельства повелевают. А обстоятельства были такие: желторотый выпускник киевского реального училища оказался в гуще бурных событий. Клокочут волны революции и разбиваются об устои подорванных, но еще не разрушенных крепостей реакции. Предо мною встал выбор: какое место занять на баррикадах? И, конечно, я выбрал ту сторону, где сражался народ. А оружием своим взял карикатуру.
2. Какова же она была, ваша первая карикатура? Не стыдитесь ли вы ее сегодня?
— Первую в своей жизни карикатуру я напечатал в газете «Большевик», издававшейся в 1919 году в Киеве. Она сохранилась в моем альбоме, и вы ее видели. Должен ли я ее стыдиться? По-моему, нет. Ведь именно о сатирических стихах и рисунках тех бурных лет сказал Маяковский:
Вы с уважением ощупываете их, Как старое, но грозное оружие.3. Кто был вашим учителем или учителями? И непосредственными, которые, может быть, водили вашей рукой, и духовными, находившимися, так сказать, в большем отдалении?
— Моими учителями были два художника — Виктор Николаевич Дени и Дмитрий Стахиевич Моор. Конечно, мне, начинающему молодому художнику, нельзя было и мечтать о непосредственном, близком знакомстве с этими мастерами политической сатиры. Знакомство ограничивалось тем, что я долгими ночами вглядывался и изучал каждый рисунок Дени и Моора в журналах и газетах, пытался понять их художественную манеру и на первых порах безбожно подражал им. А потом, позднее, мне выпало счастье встретиться с ними в Москве и работать бок о бок. Тут они были моими непосредственными наставниками. А смысл их наставлений был примерно такой: «Мальчик, ты уже научился водить пером по бумаге, теперь мы ждем, когда у тебя появится свой почерк».
4. Борис Ефимович, весь мир изобразительного искусства вам необычайно близок. Но все-таки назовите имена самых любимых вами
— Валентин Серов, Константин Ротов, Николай Радлов. А из зарубежных художников больше всех люблю Веласкеса и англичанина Давида Лоу.
5. Интимный вопрос, на который вы можете и не отвечать: кто ваши друзья?
— Охотно отвечу. Мои друзья — Кукрыниксы. Поскольку вы знаете, что это три художника, к тому же успевшие обзавестись художниками-сыновьями, то никто, надеюсь, не может упрекнуть в том, что у меня мало друзей.
6. Мне кажется, что я вас достаточно утомил, и потому задаю последний вопрос: какими качествами должен обладать политический карикатурист? Чтобы ответ не был односложным, я предлагаю разделить его на три части. Итак, политический карикатурист должен быть:
— Во-первых, чутким политиком, улавливающим малейшие изменения в политической атмосфере. Во-вторых, он должен быть мастером, потому что политическая карикатура — это не голая, сухая схема, а произведение искусства. И, в-третьих, чему я придаю особое значение, карикатурист должен состоять в крепкой дружбе с редактором, который может подсказать ему не только тему, а, может быть, и ее художественное решение.
Мы расстаемся с художником, чтобы, может быть, вновь встретиться завтра на каком-нибудь редакционном совещании. Но назавтра он в «Крокодиле» не появился. А вечером, развернув «Известия», я увидел его очередную карикатуру.
Борис Ефимов остался верен себе: ни дня без рисунка…
КАРАНДАШНЫЕ НАБРОСКИ
Имя художника Ивана Максимовича Семенова достаточно хорошо известно. Широкий круг читателей и зрителей знаком с его творчеством по довоенным рисункам в «Комсомольской правде», работам военного времени, когда художник был сотрудником газеты военных моряков, и, конечно, по карикатурам в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», печатавшимся в послевоенные годы. Особое место в творческой судьбе художника — сатирика и юмориста — сыграл «Крокодил». Здесь, на страницах журнала политической сатиры и юмора, по-настоящему развернулся талант И. Семенова.
Путь его как художника к «Крокодилу» был закономерен. Для человека, который хотел бы изображать те или иные смешные, комические явления нашей жизни, нельзя желать лучшей «рабочей площадки», чем «Крокодил». К тому времени, когда И. Семенов осознал себя, как художник, здесь сотрудничала блестящая плеяда карикатуристов: Кукрыниксы, Мих. Черемных, Ю. Ганф, Л. Бродаты, А. Каневский, К. Елисеев, К. Ротов и многие другие. Если говорить о том, чью творческую манеру из художников старшего поколения воспринял И. Семенов, то тут прежде всего надо назвать имя Константина Павловича Ротова. Он был неистощимым весельчаком, щедрым выдумщиком, мастером знаменитых «ротовских» массовых рисунков. Все эти качества перенял и развил И. Семенов.
Работа И. Семенова как карикатуриста началась в Ростове. Он проявил художественные способности очень рано и несколько необычным способом. Лишившись отца еще в детстве, он вынужден был в годы нэпа зарабатывать кусок хлеба продажей папирос. И чтобы привлечь покупателя, раскрасил и разрисовал фанерный ящичек, в котором хранились пачки «Нашей марки», «Пушек», «Дюшеса». Ящик этот вызывал чувство острой зависти у всех ростовских ребятишек-папиросников и, к сожалению, привлекал взоры милиции. Назревал конфликт между искусством и жизнью…