Голубая луна
Шрифт:
— Это займет какое-то время, — сказал охотник.
Клайд усиленно и быстро жевал первую за сегодняшнее утро пластину жевательного табака.
— Я побывал в доме мисс Ларсон. Не нашел ничего необычного, — сказал он.
— Никаких намеков на то, почему ей понадобилось уехать в три часа ночи?
— Нет, и я сомневаюсь, что мы вообще найдем ответ на этот вопрос. Черт, может ее просто мучила бессонница.
— Ненавижу вопросы без ответов, — пробормотала я.
— Ты, я и весь свободный мир. — Клайд вернулся в кабинет и захлопнул дверь.
— Он расстроился.
Я глянула на Манденауэра и подавила
— Он не справляется с переменами. Зараженные бешенством волки, жители, поедающие друг друга — это в наших местах в новинку.
— Хм. Тогда нам следует добыть для шерифа хоть что-то. Встретимся сегодня ночью?
— В бэт-время на бэт-канале [9] , — согласилась я.
Казалось, Манденауэр сбит с толку. Его познания в классических телешоу, без сомнения, были весьма скудными. Но, по крайней мере, он не просил разъяснений. У меня совсем не было настроения что-то ему растолковывать. Я устала, все тело ломило от ночного бдения в лабазе. Хотелось поесть и завалиться спать, но перед уходом предстояло сделать еще один звонок.
9
Ставшая крылатой фраза из сериала «Бэтмен» 60-х годов.
Манденауэр направился на стоянку, а я — в свой так называемый кабинет: простой стол, стоящий среди других столов, но хорошо хоть в комнате никого не было. Поискала номер телефона Центра по контролю и профилактике заболеваний, расположенного в Атланте.
— Это детектив Джесси Маккуэйд из полицейского участка города Минивы, штат Висконсин, доктор, — начала я. — Э-э, понимаете, у нас здесь небольшая проблемка.
Как бы объяснить ситуацию, которая больше напоминала отрывок из бульварного фэнтези-романа с карикатурным рычащим слюнявым волком на обложке?
Глубоко вдохнув, я рассказала оператору все, что знала. Надо отдать ей должное — она не расхохоталась в трубку. Но кто знает, что она сделала после того, как перевела звонок на телефон доктора Хановер.
— Элиза Хановер, слушаю вас.
Женщина на том конце провода говорила отрывисто и строго по делу, как очень занятой человек.
Я снова начала рассказывать свою историю, но женщина перебила меня буквально сразу же:
— Да-да, я знаю о новом штамме бешенства.
— Правда?
— Конечно. Я как раз над этим работаю.
— Правда?
— Детектив, что вы хотите знать? — В трубке послышался нетерпеливый вздох.
Что мне нужно знать? Наверное, что Манденауэр не был сумасшедшим с оружием, и что он не выдумал это дерьмо о бешенстве, чтобы как ненормальный убивать каждого волка на своем пути. Наверное, это мне и так ясно, но раз уж у меня на линии эксперт...
— Это происки террористов?
— Даже если это так, думаете, я бы вам сказала? — фыркнула доктор Хановер.
И то правда.
— Расслабьтесь, — продолжила она. — Не все, что катится к чертям в этой стране, происходит по вине террористов.
— Ага, скажите это СМИ, — проворчала я.
Ответом мне было молчание. Я ждала, что доктор бросит трубку или попросит номер моего начальника, но вместо этого услышала ее
— Детектив, женщины вроде вас мне по душе.
Я моргнула, не уверенная как ответить. Просто я не привыкла к женскому дружелюбию — для меня эти два слова были несовместимы.
Мое детство прошло в компании мальчишек. Они мне нравились и до сих пор нравятся. Ребята не улыбались в лицо, чтобы потом ударить ножом в спину. Они дрались честно. И я тоже предпочитала сражаться лицом к лицу. Единственной моей подругой была Зи, да и та не отличалась особой женственностью. Но, по крайней мере, своих чувств она никогда не скрывала. Женщины вроде Зи мне по душе.
Так как я тормозила, и пауза слишком затянулась, тишину нарушила доктор Хановер:
— Этот вирус естественного происхождения, детектив. Уверена, вы слышали об определенных инфекциях, устойчивых к антибиотикам из-за злоупотребления лекарствами.
— Конечно. А еще я знаю, что инфекционные заболевания отличаются от вирусных, и что антибиотики ни хрена не помогут, если у вас грипп. А так как бешенство — это, считай, тот же грипп, только еще и крыша съезжает, то при чем тут устойчивость к антибиотикам?
— Совершенно ни при чем. Я просто привела аналогию. Вирус бешенства мутирует, чтобы вакцина на него не действовала.
— Мне сказали, что если еще кого-то покусают, то надо использовать вакцину.
— Что касается людей — это так, но для животных единственное спасение — пуля.
— Этого добра навалом.
— Серебряных?
— Что?
Я точно ослышалась.
— Серебряные пули лучше всего.
— Доктор, вы что, обсмотрелись фильмов Лона Чейни? [10] — Теперь был мой черед фыркать.
— Кого?
Она была или слишком молода, чтобы помнить Человека-волка [11] — черт, я и сама молода, но люблю черно-белые фильмы ужасов — или шибко умная, чтобы вообще смотреть фильмы.
— Проехали, — ответила я. — Вы, наверное, шутите насчет серебряных пуль?
10
Лон Чейни— выдающийся американский актер немого кино, который прославился способностью до неузнаваемости изменять свою внешность и даже получил прозвище «Человек Тысячи Лиц».
11
«Человек-волк»(англ. «The Wolf Man», 1941) — классический фильм ужасов, определивший ряд основополагающих признаков жанра. Один из множества фильмов ужасов, созданных студией «Юниверсал Пикчерз».
— Извините, но нет. Мы обнаружили, что мутировавший вирус отрицательно реагирует на серебро.
— Как по мне, труп — это труп. Какая разница, как это случилось?
— Вас бы это удивило. У меня имеются доклады о животных, скончавшихся после несмертельных ранений серебряными пулями. Казалось бы, какая разница? Труп — это труп, не так ли? — насмешливо процитировала она мои же слова.
— И где, черт возьми, мне взять серебряные пули? В магазине «Все для оборотней»?
— Поищите в интернете — там можно купить все, что угодно.