Голубая луна
Шрифт:
— Но как у них выйдет провести церемонию без тотема? Разве мы уже не победили?
— Не знаю. Возможно, они найдут другой тотем.
— Как?
— Если бы я знал, то непременно помешал бы им. Но то, как они достали первый тотем, по-прежнему остается загадкой.
— Черт, — пробормотала я.
— Поскольку тринадцатое полнолуние случается очень редко, я сильно сомневаюсь, что тот, кто за всем этим стоит, позволит такой мелочи как пропавшая вещь нарушить проведение церемонии.
Я вытащила тотем из-под рубашки.
—
Манденауэр приподнял бровь:
— Может быть.
— Есть молоток?
— На кухне.
Я нашла инструмент и вернулась. Положив фигурку на пол, со всей дури саданула по ней молотком. От мощного удара загудели руки. Я посмотрела на камень.
На нем даже следа не осталось.
— Невозможно, — промямлила я.
Манденауэр вздохнул:
— Невозможнее, чем люди, превращающиеся в волков?
Поймал.
— И что дальше?
— Пламя не причиняет камням вреда. По крайней мере, то пламя, которое мы способны разжечь.
— Я могу выкинуть его в озеро.
— Можешь. Но я видел, как сакральные предметы сразу же всплывают на поверхность. Что, если тот, кому тотем необходим, отыщет его?
— Можно закопать тотем.
— Он способен выскочить из-под земли, как зомби.
— Зомби? Вы серьезно?
— Ты поразишься, когда узнаешь, чего я насмотрелся за всю жизнь. — Он покачал головой. — Возможно, Элизе удастся придумать способ использовать тотем против них. Тогда он нам понадобится, верно?
Я пожала плечами и вновь повесила тотем на шею. То, что эту штуку невозможно уничтожить, наводило на меня больший ужас, чем я хотела бы.
Тотем скользнул в ложбинку между моих грудей. Я вздрогнула и прихлопнула его рукой.
— Эй, хватит!
Манденауэр кашлянул. Я покраснела. Я прошла долгий путь: от неверия во все, что нельзя увидеть, услышать и потрогать, до бесед с камнями и признаний в любви волкам.
— Вам нужна помощь, чтобы лечь в постель? — спросила я.
— С двух лет не требуется. — Он встал, покачнулся и гневно посмотрел на меня, метнувшуюся поддержать его под локоть.
Я подняла руки:
— Да хоть упадите. Мне все равно.
— Ох, Джесси, ты так добра ко мне.
Я оставила Манденауэра в постели в обнимку с мощным ружьем с оптическим прицелом — неплохо в его возрасте.
Глава 34
Я спала в обнимку с пистолетом и винтовкой. Возможно, сейчас я переживаю самое захватывающее приключение в жизни. Завтра в это же время у меня уже может и не быть… кого? Парня? Любовника? Классного чувака, заставляющего меня кричать снова и снова? Черт, да я могу лишиться конечности, разума, а то и жизни. Лучше бы правильно расставить приоритеты.
Войдя в квартиру, я бросила взгляд на автоответчик. На аппарате мигала красная лампочка.
— Черт возьми, Джесси. Ты
Кадотт был чертовски зол. Неужели он понял, что я читала его заметки, видела книгу, знала, что он лжет? Или просто рассержен, что его обделили плотскими утехами в сумерках?
Я установила капканы около окон, повесила на двери колокольчики и расставила у балконной двери мраморные статуэтки. Не хотелось сюрпризов в виде мохнатых друзей или врагов. Сегодня нужно выспаться, а то к ночи я буду не в форме. Но я все равно проснулась днем и поняла, что не одна.
Не уверена, что меня разбудило. «Мышеловки» у окон? Колокольчики на дверях? Мраморные скульптуры у балконных дверей? Что-то совсем другое? Сейчас я ничего не слышала, но кого-то чуяла. Я вылезла из кровати, захватив с собой оба огнестрела.
Босая и в нижнем белье, проверила каждую комнату, каждый шкаф. Все капканы, колокольчики и скульптуры остались на местах. Я схожу с ума.
Выглянув из панорамного окна, я на миг ослепла от яркого полуденного света. Разболелась голова. Когда я развернулась лицом к комнате, перед глазами поплыли звездочки. А когда звездочки исчезли, я увидела его.
Сняла пистолет с предохранителя. Кадотт скрестил руки на груди и прислонился к стене коридора. Его сережка качнулась, когда он наклонил голову.
— Снова возвращаемся к нашим баранам?
— Как ты сюда попал?
— Было нелегко.
— Убирайся.
Он двинулся ко мне. Сердце заколотилось как бешеное.
— Я серьезно, Кадотт!
Пистолет плясал в моей руке. Я выронила ружье и взялась за рукоятку пистолета двумя руками, чтобы унять дрожь.
Кадотт рассмеялся:
— Серебряные пули?
— Я начала запасаться серебром с тех пор, как встретилась с тобой, Ловкач.
Он остановился в полуметре от меня, моргнул и фыркнул.
— Хорошая девочка. Оно может тебе пригодиться.
— Ты пришел закончить работу?
— Думаю, я уже закончил.
Он пошевелил бровями.
Кадотт вел себя чертовски странно для человека, который несколько часов назад хотел меня убить. Насколько я могла судить, у него не было при себе никакого оружия. Конечно, он может задушить меня голыми руками, если я позволю ему подобраться ближе.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имела в виду закончить со мной. Убить меня. Выбросить мой труп куда-нибудь, где его никто не найдет.
У него отвисла челюсть.
— Что-о?
— Кто-то стрелял в меня из самострела.
Он внимательно окинул меня взглядом.
— С тобой на первый взгляд все нормально.
— Я в порядке. А вот Манденауэр — нет.
Кадотт снова перевел взгляд на мое лицо.
— Он мертв?
— А тебе бы этого хотелось?
— Да я его даже не знаю. Почему тебе пришло в голову, что я попытаюсь застрелить тебя из самострела? Я мог бы сделать с тобой все что угодно, когда ты была у меня дома.