Голубка

Знаменская Алина

Она стояла посреди вокзала со своими баулами. Ее толкали, на нее ругались. Она всем мешала. Наконец она решила встать в очередь в билетную кассу, так и не решив, куда ехать. Впереди стояли две женщины. Невольно Ирина услышала их разговор. Хотя мысли ее витали совсем далеко, разговор она слышала и поначалу не вникла в него, пока в нем не возникла фраза «там ему дали общежитие».

Девушка усилием воли заставила себя вынырнуть из своих мрачных мыслей и прислушаться.

— Хорошее общежитие

дали. И в очередь на квартиру поставили.

— А работает ваш сын теперь где?

— Так на заводе. В Москве их называют лимитчиками. Отработают они положенный лимит, им квартиру дадут. Нравится ему. Парень-то он у меня работящий, в отца.

— Москвич, значит, теперь, — причмокнула вторая женщина.

И первая закивала:

— Москвич. Вот, еду в гости. Проведать.

Ирина быстро прокручивала информацию. Хватит ли денег доехать до Москвы?

Когда ее очередь подошла, она уже без раздумий сказала в кассу:

— Мне один билет до Москвы.

И протянула в окошко сиреневую двадцатипятирублевку и синюю бумажку в пять рублей.

— Лишнее даете, — сказали из кассы и вернули пятирублевку вместе с билетом.

Когда девушка нашла свое купе, там уже сидела солидная женщина. Из тех, что вызывают в Ирине некоторый трепет, оставшийся со времен детдомовской директрисы Ангелины Павловны.

— Вы одна, девушка? — спросила дама, и Иринке сразу захотелось стать меньше ростом. Эта привычка ужасно злила ее саму, но избавиться от нее не так-то просто.

— Одна, — ответила Ирина. — У меня нижняя полка, но я могу вам уступить, если…

— У меня, слава Богу, тоже. Да не стойте вы в проходе пнем! Убирайте свои чемоданы. К нам могут еще кого-нибудь подсадить. Только бы не мужчин, они ужасно храпят. И не мамашу с ребенком. От детей у меня мигрень…

Едва солидная дама, тряся блестящим подбородком, проговорила эти слова, проход загородил вновь прибывший пассажир. Им оказался военно-морской лейтенант (Ирина уже немного разбиралась в званиях). Он был не один. У него на руках покоились два туго запеленатых младенца.

У солидной женщины отвисла челюсть.

— Я положу тут? — полуспросил лейтенант и опустил на Иринино сиденье обоих младенцев. А сам исчез в коридоре.

— Только этого не хватало! — задохнулась дама и пуще прежнего затрясла подбородком. — Сколько же нас тут набьется в крошечное купе? Кошмар! Я буду жаловаться начальнику поезда! Плотишь за билеты, а тебе такие сюрпризы!

Дама затряслась всем телом, растопырила пальцы с золотыми перстнями и стала протискиваться мимо младенцев к выходу.

Теперь ее голос раздавался в конце коридора, у купе проводников.

— Плотишь такие деньги… — разорялась пассажирка. Ей вторил успокаивающий голосок проводницы.

Иринка

наклонилась к малышам. Один младенец зашевелился, его личико сморщилось, он закряхтел. Личико второго, бывшее до этого совершенно безмятежным, стало тоже морщиться. Носик-пуговка покрылся крошечными складочками, раздалось кряхтенье и из второго свертка.

— Тихо, тихо, — заговорила Ирина и улыбнулась младенцам. — А сейчас паровозик загудит: ту-ту! А вагончики побегут: чух-чух-чух… чух-чух-чух…

Младенцы раздумали кряхтеть, прислушиваясь к незнакомому голосу. Она, улыбаясь, качала над ними головой и даже запела одну из тех песенок, которые постоянно распевал по радио юный солист центрального детского хора Сережа Парамонов…

— Не ревут?

В купе вполз чемодан, а вслед за ним протиснулся лейтенант с авоськой, из которой торчали бутылки с молоком.

— Нет, молчат! — улыбнулась Ирина. — Какие они славные! А где их мама?

— А где наша соседка по купе?

— Кажется, она испугалась этих славных малюток и…

— Ретировалась с поля боя! — закончил лейтенант и протянул ей руку: — Сергей.

— Ирина, — сказала она и пожала протянутую ладонь.

— В самом деле? — забыв выпустить ее пальцы, переспросил Сергей. Он вглядывался в нее, словно мог увидеть там что-то ему одному известное. — Вас зовут Ирина?

Прежде чем она успела ответить, в купе заглянула обиженная дама.

— Достаньте мои вещи! — с видом оскорбленного достоинства проговорила она и отвернулась.

Сергей вытащил из рундука вещи привередливой пассажирки, отнес в другое купе.

Когда вернулся, Ирина уже держала на руках одного из младенцев.

— Что? Поднял тревогу? — кивнул Сергей на младенца.

— Кажется, он чего-то хочет.

— Он всегда чего-то хочет, — усмехнулся Сергей. — А брат за ним повторяет. С ними не соскучишься. Вы уж извините, Ирина, но вам придется нас терпеть всю дорогу. Вы до Москвы едете?

— Да, — ответила Ирина после паузы. Ее ответ прозвучал не слишком уверенно, и поэтому Сергей удивленно взглянул на нее, но задавать вопросы было некогда. Младенцы дружно кряхтели и гукали, выдвигая свои требования.

Сергей сбегал к проводнице за бельем. По очереди держа младенцев, они застелили постели, потом Сергей убежал в вагон-ресторан греть молоко. Вернулся сияющий.

— Представляете, Ирина, в вагоне-ресторане мне сварили манную кашу! Такие отзывчивые ребята оказались…

Ирина уже успела переодеться и играла с малышами, давая по очереди свой палец то одному, то другому. Малыши резво цепляли палец, гудели, агукали.

— Какие они забавные, — заметила Ирина. — Похожи как две капли воды, а характеры разные.