Голубой бриллиант (Сборник)

Шевцов Иван Михайлович

украшала.

– Демонтировал, - игриво пробасил Лукич и добавил: -

Как на прошлой неделе на Поклонной горе демонтировали

безобразный шампур и нелепое стадо бронзовых призраков

Зураба Церетели. Теперь очередь за демонтажем каркасного

нагромождения, именуемого Петром Великим.

– Величия там нет, зато высочия навалом, - сострил

Виталий.

В это время у калитки появился Ююкин с большой

картиной, вставленной в рамку,

которую он держал обеими

руками. Это было повторение "Майского утра".

– Я не опоздал?
– задорно прокричал новый президент

Академии Художеств.

– Ты, как большой начальник, просто задержался, -

сказал я. - Только вот Чубайса своего держи на цепи, а то

знаменитый поэт не смог проникнуть на твою дачу.

– Да я не знаю, кому б его сплавить.

– Отвези в Лефортово, пусть будет в одной камере с

настоящим Чубайсом, - шутливо подсказал Лукич.

– Но там же не один Анатолий Борисович, - сказал

Воронин, - там и Немцов и Гайдар, и Грачев с Шапошниковым.

Им будет обидно: почему такая привилегия Чубайсу? А мы что,

менее сволочные, чем он?

– Что-то не видно хозяйки?
– спросил я.

632

– Наденька, позови маму. Скажи: гости собрались. -

Лукич снял девочку со своих плеч, и та бегом умчалась в сад с

возгласом:

– Мама! Иди скорей, гости пришли и картину твою

принесли! Дядя Игорь принес.

Из сада появилась Лариса, все такая же очаровательная,

как и пять лет назад, веселая улыбка светилась в ее умных

глазах. В руках она держала таз, наполненный спелыми

яблоками. На ней была золотистая легкая кофточка и зеленые

брюки. Черные длинные волосы густой волной падали на

круглые плечи и спину и игриво искрились, споря с золотом

кофточки. Она элегантно отвесила общий поклон и пригласила

на террасу, где уже был накрыт стол. Наденька сидела на

коленях у Лукича и с важным, полным серьезности и

достоинства видом тянулась своим стаканом с соком к рюмкам

гостей, предлагая чокнуться. Лариса смотрела влюбленными

глазами на мужа и спрашивала:

– Как вам нравится безбородый молодой Лукич?

– Нам-то его борода не мешала, - ответил я.
– Важно,

чтоб он нравился тебе - молодой и безбородый.

Мы пили за здоровье юбиляра, за вечную молодость и

обаяние Ларисы, за малышку Наденьку, за новую Россию. Как

неожиданно со двора раздался призывный голос лукичева

соседа отставною полковника:

– Слышали новость? В Америке убита Татьяна Дьяченко.

Тремя выстрелами

в упор. Террористу удалось скрыться.

– Значит Бог есть, и он вершит свой праведный суд, -

заключил Лукич.
– Бог шельму метит.

– Похоже, что так: каждому воздается по делам его, -

сказала Лариса. - Александр Яковлев был застрелен

пограничниками, когда пытался перейти границу с Литвой.

Поганый прах Горбачева развеян с самолета над Заполярными

льдами. Земля отказалась его принимать. Не ушел от

возмездия Иуда.

– А гибель Ельцина так и осталась загадкой? - то ли

спросил, то ли утвердительно сказал Виталий.

– А что тут загадочного: рухнул на землю вместе с

горящим самолетом, - безоговорочно ответил Игорь.

– Так-то оно так, но есть вопрос: от чего загорелся

самолет в воздухе? - спросил Виталий. - Диверсия или

поговаривали, что но нему саданула ракета ПВО, когда он

пытался улизнуть за границу.

633

Никто не ответил. Получилась долгая и какая-то

натянутая пауза. Ее нарушил тот же Воронин: - Мне

рассказывали, что милицейский генерал Огородников, который

в октябре девяносто третьего расстреливал на улицах Москвы

патриотов, переведен из Лефортова в "Матросскую тишину".

Выходит, понизили: мелким подлецом оказался. Там он и

повесился.

– Это по официальной версии. А на самом деле, говорят,

его повесили сокамерники за гнусную подлость. Они и

Киселева там же прирезали. Так что собакам собачья смерть.

– Я вот чего опасаюсь, - озабоченно заговорил юбиляр.
–

Образовалось новое государство в составе России, Беларуси,

Украины и Казахстана. Это великая наша победа. Но где

гарантия, что опять эти банкиры не вернутся назад в

разграбленные ими же земли? Если не сами, то их посланцы -

сыновья Израилевы? "Пятая колонна" не ликвидирована. Она

существует, только присмирела, притаилась, ушла в подполье,

ожидая своего часа. Понимают ли это в Кремле? Набрались

ли ума-разума за годы смуты?

Вопрос был насущный, прямой и острый, как меч. И

никто из нас не решался на него отвечать. Тогда Виталий

обращаясь ко мне, спросил:

– Почему ты не вручил свой сувенир юбиляру? Чего ты

таишь? Давай, открывай свою папку.

Все посмотрели на меня с упреком и любопытством. Я

извлек из папки только что изданный мой "Последний роман",

наполнил свой бокал вином и предложил последовать моему