Голубой бриллиант (Сборник)
Шрифт:
Я никого не эксплуатирую, плачу приличную зарплату своим
служащим и вовремя, в том числе и тебе. Я люблю свою
страну, ее историю. Болею за ее судьбу, переживаю, понимаю,
что народу плохо, тяжело. Но это же твои коммунисты довели
страну до такого состояния.
– Ложь, все ложь, ты говоришь словами Иуд Сванидзе и
Киселева, словами еврейского телевидения и газет, которыми
владеют еврейские банкиры Березовский и Гусинский. Ты
говоришь -
гнездышко на Кипре, на всякий случай. Предусмотрел. Ты
называешь себя патриотом, а на самом деле ты шабес-
патриот. Потому что служишь евреям и работаешь на них.
Я уже "завелась", не стесняясь в выражениях, пользуясь
его инертностью. Возражал он вяло, должно быть подобные
мысли нет- нет, да и посещали его.
– Служить, дорогая Лариса, приходиться тому, у кого
сила. Сегодня сила у евреев. Что ты думаешь - они захватили
власть только в России? Они владеют Америкой, Европой, в их
руках если не весь мир, то большая его часть. Потому что они
625
умней, хитрей и наглей нас, русских дураков. Советская власть
не вернется. Россия погибнет и никто, никакие твои Зюгановы
и Лебеди не спасут ее.
– А если появится новый Сталин?
– Не надейся, не появится. Евреи бдят, и вовремя
умертвят его, как умертвили Иосифа Висарионовича. А
вообще, мы с тобой вместо отдыха затеяли глупый, ненужный
разговор. Сегодня ночью ты что-то бормотала и потом звала
Егора. Так кажется зовут твоего артиста?
Я не ответила. Попыталась вспомнить сон, но никак не
мола. Снилось что-то кошмарное, и я звала Егора на помощь.
"Милый мой, любимый Егор. Как ты там? Ты мне очень нужен.
Ты еще не знаешь мою радость: у меня будет ребенок. Как ты
это воспримешь - вот что меня теперь волнует". Эти мысли
молнией сверкнули в моей памяти. Их погасили слова
Денисова:
– Давай лучше займемся сексом.
И тут меня нечистый дернул за руку. Язык мой, моя
доверчивая откровенность меня уже не однажды подводила,
как и теперь: не подумав о последствиях я брякнула,
похвалилась своей радостью:
– Так мы уже назанимались и с хорошими результатами:
я беременна.
Он вдруг подхватился, уставился на меня тупым
холодным взглядом и молчит. И я смотрю на него, весело и
беспечно. Наконец он глухо выговорил:
– Надеюсь, ты шутишь?
– В таких делах, Боря, не шутят. Это грех.
– Так какого ж ты хрена не предохранялась? Ты же
знала, что я не терплю презервативов!
– в ярости закричал он,
испепеляюще глядя на меня. Я не ожидала такой вспышки
невинной откровенностью сказала:
– Но я хотела ребенка, это моя мечта.
– Ты хотела?! Так ты преднамеренно это сделала?! -
продолжал он в бешенстве выкрикивать, надвигаясь на меня,
сжав остервенело кулаки, так что я попятилась назад. А он все
шипел по-змеиному, выдавливая из себя ядовитые слова: - Ты
сволочная, коварная авантюристка тайно залезла в мою
постель, с гнусной целью.
– Ты сам заманил меня в свою постель,
"приватизировал", - спокойно ответила я. Мне нельзя было
волноваться: я думала о ребенке.
626
– Тебе нужен наследник вот этой виллы и всего
достояния Денисова. Я вижу, с какой алчностью ты все
разглядываешь. А мне твой наследник не нужен, у меня уже
есть законные наследники. Законные! И никакие суды не
докажут мое отцовство! Я найму лучших адвокатов...
– Послушай, Боря, выслушай меня, - попыталась я
урезонить его.
– Я ни на что не претендую и ничего мне от тебя
не нужно. Это будет мой ребенок, Малинин, а не Денисов. И
никогда ты его не увидишь.
– Подрастет, спросит, кто отец? Станет искать и найдет,
если пойдет в тебя, такой настырный авантюрист, - уже
несколько спокойно заговорил он. Боже мой, где его совесть,
еще не родившегося ребенка он уже оскорбил, унизил. Как у
него язык повернулся. Он все еще продолжал шипеть:
– Я требую: прекрати. По-хорошему требую.
– Что прекратить?
– не поняла я.
– Беременность.
– Никогда, - решительно заявила я.
– Я заставлю тебя, силой заставлю, чего б мне не
стоило.
– Лицо его пылало беспощадной злобой, и я знала: он
ни перед чем не остановится. Он запросто пойдет на
преступление. Из-за чего и во имя чего? Из страха потерять
часть своего состояния, на которое я и не думала
претендовать. Я увидела звериный оскал собственника-
буржуа, "нового русского", его нравственный и чисто
человеческий облик. Вот он новый хозяин России!
Выплеснув всю ненависть и злобу, он объявил, что
завтра возвращаемся в Москву и ушел хлопотать об
авиабилетах.
На третий день наш самолет приземлился в
Шереметьевском аэропорту, где нас уже поджидал Андрей. В
самолете, хотя и сидели мы рядом, не обмолвились ни единым
словом. Он иногда косо бросал на меня враждебный взгляд, а
я обдумывала план дальнейших действий. Вспоминая его
угрозы, я уже отчетливо чувствовала реальную опасность для