Голубой Ютон
Шрифт:
В то, что у высадившихся в полутора сотнях метров пришельцев могут быть мирные намерения, поверить стало невозможно уже через минуту после высадки: вытащив свою лодку на берег они, с топорами и дубинками в одной руке и небольшими щитами в другой, молча побежали к палатке, у которой так неосмотрительно расслабились члены экспедиции. Секунд через тридцать оставшиеся так же молча побежали обратно, а Вера, опустившая ружье, смотрела как Брунн аккуратно, как в тире, укладывает уцелевших.
– Так, парни, если кто-то уже в состоянии ходить, можете посмотреть не остался ли там кто. Смотреть аккуратно, после контрольного стрелой в голову, – сказала Брунн, дрожащими
– А кто пока ходить не может, но может ползать, помогите Вере собрать гильзы. И давайте потихоньку траву раскладывать сушиться…
Примерно через час, когда слегка протрезвевшие парни обобрали тушки нападавших и приготовились топить их в море, Эрих робко поинтересовался:
– Уважаемая Вера Васильевна, вам хватит той травы, которую мы уже собрали?
– Наверное хватит, а что?
– Если нам не нужно еще траву рвать, то мы не будем спускать драку в воду и свионов тащить далеко в море. Покидаем их в воду на другой стороне косы…
Глава 10
Ходан не считал себя слабым мальчиком, но его мнение разделяли далеко не все. Поэтому он, после пары месяцев обучения у городского кузнеца, вернулся в дом родителей в небольшом селище в одном переходе от города. Мать по поводу возвращения сына ничего не сказала, отец же, поглядев на исхудавшего сына и буркнув «а если вообще не кормить, то парень и хворостину не подымет», приступил к попыткам пристроить отпрыска то к соседскому лошаднику, то к лодочнику, то еще к кому-нибудь – а тем временем Ходан занимался посадкой репы. Рыть землю острой обожженной палкой занятием было тяжелым и долгим, но все же дающим надежду к зиме каким-никаким запасом еды разжиться: все же отец очень не хотел отправлять младшего сына на торг в холопский ряд. Но и отец, и Ходан понимали, что скорее всего к осени на торг придется отправляться: отцу в работе двух старших братьев хватало помощниками, а мочиться в чан, где отмокали шкуры, и без Ходана было кому. Репу же есть и младшие сестры смогут…
Все поменялось, когда городские решили разобраться с какими-то пришлыми бабами, продававшими в окрестных торгах топоры во множестве, причем такие, что поделки городских кузнецов уже и покупать никто не захотел. Но оказалось, что то были не бабы, а могучие волшебницы, потребовавшие отработать виру за это нападение. И когда донеслась весть, что работников волшебницы кормят хорошо, а работы у них много, отец «пристроил» Ходана к ним. Всяко ведь лучше, чем на торг идти: виру отрабатывали-то свободные люди, причем только один год.
Работа у волшебниц была не тяжелая, а кормили они очень хорошо. Вдобавок всю зиму работы почти вообще не было, и Ходан, вместе с прочими «отработчиками», много времени провел в совершенно волшебном доме, вглядываясь в волшебные окна – а когда зима закончилась, он вдруг осознал, что понимает речь волшебниц, и даже сам их словами говорить может!
Весной всех их выгнали в поля, сажать еду. То есть не то чтобы выгнали: сначала рассказывали, как ее сажать, потом следили, чтобы еда сажалась правильно – и только после этого те, кто все это освоил, отправляли работать в поле без присмотра. А вот потом… Когда поля все оказались засаженными, пятерых мужиков и Ходана (уточнив, что он не из города, а из дальнего селища), отправили по домам. Не насовсем, ведь срок отработки виры еще не вышел, а на время, нужное чтобы этой едой и дома поля засадить! Причем каждому дали – чтобы быстрее
Вернувшись обратно к волшебницам, Ходан попал в «бригаду», которая складывала из кирпичей новые дома для волшебниц. Ну и для тех, кто рядом с ними живет. Здесь ему стало интересно, как это у волшебниц получается складывать вовсе одинаковые дома, и он решился спросить об этом у своего «бригадира». Правда из ответа он мало что понял, но решил, что обязательно поймет все. Не сразу – о чем его бригадир и предупредил, но поймет…
Травы парни нарвали и в самом деле много, так что вышло заполнить и обе фляги, и освободившиеся от извести бутылки. Правда много они нарвали не сразу, парням пришлось еще пару раз слазить в море за травой и на все это ушел целый месяц, но и Вера, и Брунн считали что результат окупает затраченные силы и время. И даже полностью потраченный «Абсолют»: по счастью, парни не пьянствовали, а искренне считали ее «лекарством для быстрого сугрева», причем лекарством не очень-то и приятным (после него голова болела сильно), но от простуды все же спасающим.
А вот когда наступило время возвращаться, начались споры о том, каким транспортом воспользоваться. И даже куда, собственно плыть – впрочем второй вопрос возник как продолжение первого. Эрих предлагал плыть на драке, а лодью взять на буксир.
– Эрих, допустим драка эта быстрее плавает и лучше приспособлена к морю. Но на ней нужно двадцать четыре гребца, а нас… вас, парней, всего двенадцать, а мы сидеть на веслах не собираемся. Да и лодью бросать жалко.
– А мы ее не бросим, потащим на буксире.
– Если тащить за собой еще одну лодку – мы не быстрее, а много медленнее плыть будем.
– Если сразу плыть домой, то наверное медленнее. Но мы ее потащим не домой, а к феннам. Там оставим лодью и возьмем еще дюжину гребцов. А за лодьей следующим летом придем. Я могу придти только с парнями, ведь вам, наверное, больше не нужно травяную соль собирать…
– И где тут эти фенны?
– Недалеко, мы на веслах дойдем за день. Или за два дня.
– Ты так думаешь или точно знаешь? – вмешалась в разговор Вера.
– Конечно точно знаю, ведь я сам из феннов и здесь родился… не совсем здесь, но рядом. Я покажу где.
На веслах до почти родного «города» Эриха добрались действительно за два дня, и находилось это поселение, по прикидкам Веры, в районе поселка Советский. Еще день ушел на поиск жителей этого поселения: те, завидев драку, попросту смылись куда-то в лес, но Эрих, как местный уроженец, знал куда и объяснил соотечественникам, что на этот раз вовсе не свионы их грабить пришли. Брунн откровенно удивилась тому, что несколько сотен мужиков испугались трех десятков морских разбойников, но Эрих объяснил.
– Как я поняла, – подвела итог Вера, сидя в довольно неудобной позе в носу лодки, – грабить у них было уже нечего так как все уже они успели продать приезжим купцам, а умирать им просто не хотелось.
– Да и воевать им особо нечем, – ответила Брунн, – если на весь этот город у них хорошо если пять топоров. А дубинами сейчас много не навоюешь…
– Как же! У свионов этих на тридцать рыл было тоже пять топоров, один меч и всё, остальное как раз дубины.
– Не дубины, а остроги, с железными всё же наконечниками. Конечно, тоже не все…