Гомер
Шрифт:
последним батраком у бедного крестьянина, лишь бы не царствовать среди мертвых (486-
491). Мысли его полны воспоминаниями о своем отце Пелее и сыне Неоптолеме. Рассказ
Одиссея о подвигах Неоптолема волнует его; и расставшись с Одиссеем, Ахилл шествует,
радуясь, по асфоделевому лугу.
Сюда же, конечно, надо отнести и образ Одиссеевой собаки Аргуса, которой
посвящен трогательный рассказ (Од., XVII, 291-327). Это была великолепная охотничья
собака, которую успел еще
воспользоваться на охоте ввиду своего отъезда под Трою. В течение войны ее брали на
охоту другие. Теперь, когда Одиссей вернулся на Итаку, Аргусу было уже больше 20 лет.
Из роскошного охотничьего пса он превратился в жалкое и дряхлое животное, покрытое
вшами и лежавшее без движения на кучах навоза. Когда Одиссей проходил с Евмеем мимо
Аргуса, этот старый и верный друг Одиссея неожиданно вспомнил своего хозяина, стал
вилять хвостом и двигать ушами, но из-за своей старости и дряхлости уже не мог
приблизиться, чтобы приветствовать его так, как это обычно делают собаки. А когда
Одиссей прошел мимо, то этот Аргус, двадцать лет ждавший своего хозяина, умирает под
впечатлением от его внезапного появления. Под этим образом Аргуса тоже кроется
обычная гомеровская печаль по поводу погибающей жизни, не успевшей насладиться
всеми возможными для нее дарами.
Поэтому делаются особенно понятными слова Ахилла о ценности жизни (Ил., IX,
401-409). Даже богиня Фетида и та горько жалуется на свою материнскую участь иметь
сына-богатыря, обреченного на раннюю гибель (VIII, 54-64):
Горе мне, бедной, родившей героя злосчастного, горе!
Сына могучего я родила, безупречного сына,
Первого между героев. И рос он, подобно побегу.
Я воспитала его, как в саду деревцо молодое,
Я к Илиону послала его в кораблях изогнутых
Биться с сынами троянцев, – и он уж назад не вернется,
И уж навстречу ему я не выйду в Пелеевом доме!
Раз на земле он живет и видит сияние солнца,
Должен страдать он. Помочь я не в силах, хотя и пришла бы.
Все же пойду, чтобы сына хотя увидать и услышать,
Что за несчастье постигло его, не причастного к бою.
Энгельс писал:28) «Древние были слишком стихийно материалистичны, чтобы не
ценить земную жизнь бесконечно выше [188] царства теней: у
считалась скорее несчастьем».
4. Трагедия. Не только лирика, но, несомненно, также и драма, или, вернее,
драматизм, вполне отчетливо дает о себе знать в поэмах Гомера.
а) Сущность трагического. Трагических моментов в обеих поэмах очень много.
Если под трагедией понимать все ужасное и страшное, то такого рода трагическое мы
будем встречать почти на каждой странице у Гомера. Но будем понимать под трагическим
такую жизненную ситуацию, которая создается благодаря невозможности тех или иных
надличных сил реализоваться в человеческой жизни без существенной катастрофы. Здесь
дело не в самой катастрофе, но в том, что она вызвана общими и внешними силами, не
могущими иначе реализоваться в человеческой жизни, как только путем катастрофы. В
таком ограниченном и строго определенном смысле слова вопрос о трагизме у Гомера,
конечно, получает большую конкретность и является весьма четкой проблемой
гомеровского стиля.
Это не значит, что всякая трагедия есть обязательно трагедия судьбы или рока. В
роли указанного надличного начала может выступать природа в тех или иных ее
функциях, может выступать общество, государство, история, психика. У Шекспира,
например, трагедия разыгрывается в результате именно разрушительного действия
психических стихий, с которыми не может совладать сознательная человеческая личность.
Следовательно, для трагедии необходимо то или иное надиндивидуальное, т. е. общее
начало, которое действует закономерно, а не случайно, и в результате этой
закономерности, т. е. в результате своего необходимого и неотвратимого развития,
разрушает ту или иную индивидуальность, именно когда стремится в ней осуществиться,
и разрушает всерьез, не односторонне и поверхностно, но, так сказать, субстанциально.
Таким образом, трагедия отличается от эпоса не изображением общих начал или их
закономерного воплощения в виде индивидуальной катастрофы (катастрофа может быть
предметом и эпоса), но именно выдвижением на первый план самой индивидуальной
катастрофы, когда два равноправных индивидуальных воплощения общих начал (или одно
из них) гибнут при взаимном столкновении, каждое ориентируя себя как единственное.
Типов трагического у Гомера очень много.
б) Так Ахилл – герой огромной мощи, и физической, и духовной – он сын большого
героя и богини. Ему суждены великие подвиги. Однако уже при рождении ему было