Гомер
Шрифт:
Кауэр в своей работе о Гомере, как об авторе характеристик, заметил, что женихи в
«Одиссее» вовсе не представляют собой сплошной и безличной массы. Тут мы находим
грубого Антиноя, лицемерного Енримаха, выскочку Ктесиппа, вежливого и любезного
Амфинома (которого Одиссей охотно бы пощадил, Од., XVIII, 125-128), слабого Леода
(умоляющего о пощаде со ссылкой на свое приличное поведение и жречество, XXII, 310-
310).
Диомед после первого же упрека Агамемнона
несмотря на обидные и несправедливые слова своего начальника, тотчас же начинает
военные действия (419-421), обнаруживая тем самым полное отсутствие мелочности и
героическое благородство. Когда троянцы подошли к кораблям иАгамемнон был готов уже
бежать (XIV, 64-81), Диомед был среди тех, которые призывали оставаться на месте
сражения и только предлагал заменить раненых бойцов теми, кто еще не был в бою (129-
132). Что же касается его безграничного [261] мужества и храбрости (Ил., V) и его
дружеских чувств гостеприимства (Ил., VI), то это относится к основным эпизодам
«Илиады». Когда Менелай сообщает Антилоху о гибели Патрокла и просит его известить
об этом Ахилла, Гомер так рисует состояние этого храброго и твердого воина (XVII, 694-
697):
Остолбенел Антилох, услыхав Менелаевы речи.
Долго ни слова не мог он сказать, молодой оборвался
Голос, мгновенно глаза налилися слезами. Однако
Он, несмотря и на это, приказ Менелая исполнил.
Сообщая это ужасное известие Ахиллу, Антилох проливает горячие слезы (XVIII,
161); а видя страдающего Ахилла после этого известия (32-34),
Горько рыдал на другой стороне Антилох удрученный.
Руки держал он Пелида, стонавшего тяжко от скорби,
Сильно боясь, чтоб железом себя не резнул он по горлу.
Во время состязаний на колесницах в честь Патрокла, когда Ахилл, не знающий всей
обстановки состязания, присуждает второй приз Евмелу, Антилох из-за своей благородной
справедливости предлагает наградить Евмела отдельно и предоставить второй приз ему,
Антилоху, передавая его тотчас же Менелаю, который действительно только лишь
случайно не вышел в этом состязании вторым (XXIII, 591-596). Итак, суровый и
мужественный воин Антилох столбенеет, получив известие о смерти большого героя,
проливает слезы в момент глубокого несчастья другого человека и благородно
отказывается от своей награды в пользу более заслуженного конкурента.
По Кауэру (указ.
впоследствии, когда стерлись все живые краски первоначального эпоса. Однако против
этого можно возразить. Процесс потускнения первоначального эпического языка,
нарастание в нем стандартов и стереотипного формализма, действительно, не могли не
иметь места в связи с зарождением новых эстетических потребностей и в связи с уходом
героического эпоса в отдаленное прошлое. Тем не менее это же самое нарастание новых
эстетических потребностей также и обновляло, оживляло другие стороны эпоса, старалось
сделать их понятными для нового более тонкого художественного сознания и наделяло
старый эпос теми живыми и психологически утонченными красками, которых он, конечно,
не знал в ту глубокую старину, когда он оперировал только с очень обобщенными и
малодифференцированными художественными образами. Сам Кауэр должен признать
диалектику развития эпоса в этих двух направлениях, а именно он не без основания
утверждает, что чем больше тускнел древний эпический язык, тем более нарастало живое
использование его для более новой психологии, несравненно более яркой и
характеристичной, чем древний эпос. [262]
Гомер страшно подвижен, небывало красочен, ужасно разнообразен, крайне
живописен и скульптурен. В нем нет ничего мертвого или неподвижного, но, конечно,
чтобы вникнуть во всю эту жизненную подвижность гомеровских изображений, надо его
читать внимательно и вдумчиво.
9. Быт. Также и в этой области мы не можем ставить целей изображения предмета в
его полном непосредственном содержании, не говоря уже о развитии этого содержания
систематически. Кроме того, героический быт, как и гомеровские характеры, чаще всего
излагается в лекциях по Гомеру. Это освобождает от большой детализации в этом вопросе.
Нас будет интересовать исключительно художественное миропонимание Гомера и то,
как оно отразилось на картинах бытовой жизни. С этой точки зрения не важно, брать ли,
например картины мирного быта или войны. Различные в своем непосредственном
содержании, они выражают вполне одинаковое художественное миропонимание.
a) Военный быт. Как это и следует из социальных предпосылок эпохи Гомера,
героический и патриотический пафос войны у него на первом месте. Когда Эрида кличет
воинов на сражение, то (Ил., XI, 11-15):
И каждому в грудь заложила ахейцу