Гончаров и кровавая драма
Шрифт:
– Да катись ты к такой-то матери!
– толкнув полковника в грудь, заорал он.
– Козел, - пнул я его под зад.
– Ты чего на моего батю бочку катишь?
– Это ты мне говоришь? Это я-то козел?
– развернувшись, переключился он на меня.
– Я сейчас из тебя самого козла сделаю, недоносок поганый.
Непонятно каким образом в его руке оказалась цепь с гирькой, и мне ничего другого не оставалось, как заехать ему пяткой по гортани. Хлюпнув и хрюкнув, он как подкошенный рухнул на грязный асфальт и закатился под травмированное колесо своей машины.
– Поехали, - садясь за руль, приказал тесть.
– Зачем ты его так здорово уделал?
– А вы видели, что было у него в руках?
– Нет.
– Вот и зря. Откуда-то он извлек цепь со стограммовой гирькой, которую мечтал погрузить в мой череп, а потом и в ваш. Вам бы понравилась такая перспектива?
– Вот сволочь-то. Волчара недобитый, - набирая скорость, возмутился полковник.
– Ты присматривай за ним, а то еще чего-нибудь выкинет, рожа уголовная.
– Не волнуйтесь. Он еще полчаса хрипеть будет, если вообще оклемается. Приложил я его действительно на совесть. Как бы хрящи гортани не поломал.
– Ну да и черт бы с ним. Собаке собачья смерть. Нас с ним никто не видел. Жалко только, что тогда мы не получим от него никакой информации. Куда мы его оттащим?
– Ясное дело куда - в лес, куда же еще. Кажется, хрипеть стал поменьше. Может, и очухается. Алексей Николаевич, сейчас будет правый поворот, там возле озерца в кустиках мы с ним и поболтаем сердечно и задушевно.
Загнав в кусты машину так, чтобы ее не было видно с трассы, мы выволокли нашего пленника на проталину и дали ему некоторое время осмотреться и почувствовать прелесть жизни. Угрюмо оглядевшись, он откашлялся и хрипло заявил:
– Козлы, вы мне за это еще ответите!
– Нет, Елизаров, - хищно оскалился тесть.
– Боюсь, что на этот раз отвечать придется тебе. Ты знаешь этого человека?
– кивнул он на меня.
– Нет и знать не желаю.
– А жаль, но ничего, зато он тебя хорошо знает. И сейчас ты ему расскажешь, как и за что ты убил его брата Петра Андреевича Волкова.
– А разве у Петьки был брат?
– удивился и сразу выдал себя Елизаров.
– Почему же был? Он есть и стоит перед тобой живой и здоровый. Это Петька был, но благодаря твоим стараниям его не стало. Рассказывай, сволочь!
– А что мне рассказывать?
– сник снабженец.
– Не понимаю, о чем это вы...
– Врешь, паскуда, все ты прекрасно понимаешь. Рассказывай, как ты обманом заманил Петра в холодильный склад, как ежедневно над ним измывался, как оставил его медленно умирать, и, наконец, шепни мне на ушко, для чего ты завалил Чернореченского и его семью.
– Че-его-о? Да вы, ребята, наверное, мухоморов объелись. Не надо дядю Сережу брать нахрапом! Я сам кого хочешь на колено надену. Со мной ваши приколы не прокатят. Если хотите сохранить свои жопы в целости, то шустро снимите с меня браслеты и с извинениями отвезите к моей машине.
– Никак нам нельзя снимать с тебя браслеты, -
– Рады бы, да нельзя. Не можно тебе без браслетов. И знаешь почему?
– Почему?
– Потому что перед тем, как забросить тебя в озеро, мы привяжем к ним камни. А то ты ведь так просто не утонешь, будешь телепаться, как говно в проруби. Давай, Костя, тащи булыжники, некогда тут с ним антимонию разводить.
– Николаич, камней тут не вижу, - с сожалением доложил я.
– Можно я набью мешок песка, его и принайтуем, не хуже камней получится. Килограммов на двадцать потянет.
– А это я не знаю, надо у него спросить. Подлюга, тебе песок вместо камней сойдет? Молчит, значит, согласен. Валяй, Костя, только побыстрее, пока никого нет. Стеклотканевый мешок найдешь в багажнике. Пошевеливайся.
– Уже шевелюсь, - доставая мешок, деловито ответил я.
– Жалко, лопатки нет, но ничего, для него я и руками наскребу.
Подойдя к воде, я сел на корточки и, помогая ногой, начал усердно загребать холодный и мокрый песок. Набив мешок наполовину, я аккуратно перетянул его проволокой и подтащил к побелевшему Елизарову.
– Ну что, Николаич, я привязываю?
– А чего тут рассуждать, действуй, - добродушно одобрил тесть.
– А куда лучше? К рукам или к ногам?
– Правильнее будет к рукам, чтоб он сразу, как сом, носом в ил зарылся. Много ты разговариваешь, Костя. Я бы на твоем месте за смерть братана уже бы давно его отправил рыбам на корм. Дай-ка я пособлю.
– Оттолкнув меня, полковник старательно и надежно прикрутил проволоку к наручникам.
– Ну вот и готово, - отряхнув руки, удовлетворенно прогудел он.
– Понесли, что ли?
– ухватив Елизарова за ноги, спросил я.
– Еще чего не хватало! Нести это дерьмо на руках! Слишком много чести. Так покатим, на пинках и с песней, - заржал он и, пнув по оттопыренной заднице, перекатил снабженца на другой бок.
– Помогай, черт тебя дери, вместе-то веселее.
– "Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца!" - рьяно помогая полковнику, процитировал я классика.
– А тяжелый кабан попался.
– Ничего, тут недалеко, уже метров пять осталось. Прощай, Сергей Николаевич, да пусть упокоится твое грешное тело на дне морском, а паскудная душенька транзитом и без задержки летит в ад, где ее уже поджидает твой дружок Чернореченский, - проворковал отходную полковник.
– Стойте!
– заорал потенциальный утопленник, когда первые брызги попали ему на физиономию.
– Не надо, мужики. У меня в кармане около шести тысяч рублей и еще столько же запрятано в машине, заберите их себе, и разойдемся с миром.
– Деньги нам без надобности, - сурово ответил Ефимов.
– У нас их у самих куры не клюют. Нам нужна твоя жизнь или правдивый рассказ о твоих черных делах, которые ты крутил вместе с Чернореченским на холодильнике. Выбирай, что тебе выгодней, - продолжая легонько подталкивать Елизарова к воде, поставил тесть жесткий ультиматум.
– Или уж утопить тебя сразу, да и дело с концом?