Гончаров смертью не торгует

Петров Михаил

Кто мог дать им наколку? Таких человека три: Николай, Кудлатый и, наконец, сама покойная Екатерина Евграфовна. Однако если не было каких-то подводных течений, ей это нужно было меньше всех. Остается Николай и Кудлатый. Кто-то из них сдал Раису грабителям и убийцам. Кто? Это с помощью Макса выяснить несложно.

Остается нелепое и малообъяснимое убийство самой Екатерины. Но есть основание предполагать, что оба убийства совершены одним и тем же лицом. Но тогда получается полная нелепица. Зачем бандюгам было в одну ночь рисковать дважды, тем более что первый эпизод прошел успешно и не было никакой гарантии

в том, что у Катерины еще оставались деньги. Как понятно из угрожающего телефонного звонка, ушли они оттуда несолоно хлебавши. Скорее всего, отчаявшаяся жертва, утомленная пытками, назвала мое имя в надежде, что они наконец от нее отстанут. Она же, видимо, показалась им настолько опасной, что оставлять в живых ее было нельзя. Почему? В милицию бы она обращаться не стала, и об этом я уже думал. Дурак ты, Гончаров. Какая, к черту, милиция? Не милиции они боялись, а ее личной мести. Но кто же это мог сделать? Повесить ее на Раисиных убийц значило бы признать себя круглым болваном, хотя черт их знает...

В ожидании Макса не опоздать бы мне к Кудлатому, и еще мне почему-то очень хочется навестить того брюнета, через которого я попал на службу к Катерине.

Владимир Алексеевич оказался дома. Приятно улыбнувшись, он пригласил меня войти в дом. Оглядев прихожую, я ухмыльнулся. Обои были переклеены. Довольно примитивное решение вопроса.

– Проходите, позабыл, простите, как вас зовут...

– А вы и не знали, - довольно грубо осадил я его.
– Зовите дорогим Константином Ивановичем. А вы, я вижу, ремонтец небольшой провернули? С чего бы это?

– Так ведь загадили все стены чертовы квартиранты.

– Понимаю. Телефоны всякие ненужные на обоях понаписали. Понимаю. Что расскажете?
– бесцеремонно протопав в комнату, строго спросил я.

– Да нечего мне рассказывать. Нет у меня никаких новостей. Что будете пить? Водочку, коньячок, а может быть, пивко-с?

– Я, в отличие от вас, алкашей, по утрам не пью.

– Какой же я алкаш?
– вежливо засмеялся толстопуз.
– Это я вам предложил, думаю, может быть, человек с утра болеет.

– Благодарю за заботу. Есть ли какие-нибудь вести от вашей бывшей квартирантки? Только говорите правду.

– А какой мне резон врать? Нет никаких вестей, на вас надеюсь. Может, в конце-то концов отыщется эта стерва.

– Не отыщется, и вы это прекрасно знаете.

– Это почему же?

– Да потому, что вчера вечером ей скрутили шею, и, между прочим, с вашей подачи.

– Как скрутили?!
– выдавая себя, побелел и на секунду оцепенел Кудлатый.
– Шуточки у вас...
– Сдерживая дрожь, с трудом владея собой, он попытался исправить положение: - Кому скрутили? Кто скрутил? О чем вы говорите?

– Не о чем, а о ком, - почувствовав слабину, пошел я в атаку.
– Говорю о вашей дорогой квартирантке Розе Николаевне Купченко, она же Маргарита Львовна Гринберг, но настоящее ее имя Раиса, по крайней мере, вы ее называете так.

– Я называю?
– Дрогнувшей рукой он выудил сигарету, но, не решаясь прикурить, тут же ее отложил.
– Не понимаю я вас...

– Прекрасно понимаешь, вон как ручонки-то шаловливые затряслись, словно кур соседских щупал. Но это не важно. Главное, что я тебя понял. Колись дальше, мокрица, не буду я с тобой цацкаться.

Откуда на стене появился контактный телефон Екатерины Евграфовны и давно ли ты знаешь брюнета Алика?

– Я над вами смеюсь, дорогой Константин Иванович, никакого Алика и Екатерины Евграфовны я знать не знаю, - оправившись, пошел в атаку Кудлатый.
– Вами перечисленные имена слышу впервые.

– Такой ответ я и ожидал от тебя услышать, - с готовностью согласился я.
– Жалко, для тебя это незнание может кончиться плачевно.

– Это почему же?
– насторожился толстяк.

– А потому, что ты даже не будешь знать, кто свернет тебе шею, как они свернули ее красавице Раисе. Только не пой мне, что ты и ее не знаешь. Она уже мертва, зато подумай о себе. Я понимаю, что шея у тебя толстая и мощная, им придется плодотворно потрудиться, прежде чем твои позвонки соизволят покинуть свои привычные, насиженные места, но все это дело техники. Как говорится, недолго мучилась старушка в бандитских опытных руках.

– Перестаньте меня стращать.
– Владимир Алексеевич брезгливо и зябко передернул жирными плечами, словно стряхивая наваждение.
– Вы несете полную ерунду. Я не верю ни единому вашему слову.

– Но ты не отрицаешь того, что был знаком с Аликом?

– Не знаю я никакого Алика, - словно ставя точку, отрезал Кудлатый.

– Сожалею, но в таком случае мне остается только одно: предположить, что ты сам укокошил Раису и теперь делаешь наивный цвет глаз.

– Отстаньте от меня и уходите, - скукожив пухлые щеки, чуть не заплакал он.

– Хорошо, я-то уйду, но сообщить о твоей причастности к этому делу в уполномоченные следственные органы я просто обязан.

– Как?
– Он удивленно распахнул рот.
– А разве вы сами не оттуда? Вы же сказали, что из милиции?!
– От сознания такого чудовищного обмана он даже позеленел.

– Я ничего такого не говорил, ты меня путаешь с моим товарищем, а вот он и в самом деле оттуда. Если ты будешь и дальше морочить мне голову, то придется обратиться к нему, а он у меня просто обожает бить пухлых мужчинок. Он и в прошлый-то раз хотел тебя немного помять, да я удержал.

– Неприятная личность, - брезгливо оттопырив нижнюю губу, неодобрительно заметил Кудлатый.
– Мне он с самого начала не понравился.

– Что ж, насильно мил не будешь. Кому не нравится поп, кому попадья, а вот лично мне и лейтенанту Ухову не нравишься ты. И если не хочешь с ним встретиться в более серьезной обстановке, то... то я готов тебя выслушать.

– Почему вы думаете, что ее убили?
– облизнув пересохшие губы, спросил он.

– Кого убили?
– желая раз и навсегда расставить все точки над "i", спросил я сурово.
– Выражайся яснее.

– Ну, эту женщину, о которой вы говорите, - опять увильнул он.

– А почему ты спрашиваешь о судьбе незнакомой бабы?

– Я не спрашиваю, вы сами мне говорите.

– Послушай, Кудлатый, сказка про белого бычка у нас с тобой получается. Кого ты боишься? Хорошо, начнем с другого конца. Зачем к тебе вчера в восьмом часу приходила Раиса?

– Я что-то такого не припомню, - видимо решив все отрицать, твердо возразил Кудлатый.
– Это ваши неуемные фантазии. Я вообще никакой Раисы не знаю.