Гончаров смертью не торгует
Шрифт:
– Алик! Алик!
– заметив, что я очнулся, счастливо заорал он.
– Гляди, Алик, он моргает.
– От восторга, его охватившего, он ткнул меня в бок. Очухался, козел? Будешь знать, как распускать руки. Вставай, подлюга!
Нехотя и с трудом, демонстрируя полное измождение, я чуть приподнялся и притворно-горестно застонал. Впрочем, не особенно и притворно, потому что из звенящего левого уха капала моя драгоценная кровь, а в пустой голове постукивали какие-то противные молоточки.
– Что вам от меня нужно?
– первым начал я
– А это я тебе скажу, - замахиваясь своим дрыном, дружелюбно пообещал палач.
– Подожди, Тихон, ты его так до смерти забьешь, - разумно вмешался шеф.
– Сядь и покури. Я сам с ним поговорю. Ползи ко мне, Гончаров. Говорить будешь?
– Конечно буду, - подползая к мерзавцу, с готовностью согласился я. Отчего же не поговорить с хорошим человеком. С этого и надо было начинать. Только я не пойму, чего вы от меня хотите?
– Сейчас поймешь!
– угрожающе поднимая дубину, пробасил дегенерат.
– Тихон, заткнись и сделай так, чтобы я тебя не слышал, - остановил его шеф.
– Гончаров, не прикидывайся дураком, ты прекрасно понимаешь, что я от тебя хочу. Не надо делать из меня идиота и водить за нос. Это не в твоих интересах. Я могу разозлиться, и тогда тебе придется худо.
– Как будто мне сейчас хорошо.
– Ты не понимаешь. Тебе станет несравненно хуже.
– Но я действительно не знаю, чего вы от меня хотите.
– Верни деньги Катерины!
– теряя терпение, взвизгнул он, и мне показалось, что вести с ним конструктивную беседу будет очень сложно.
– Если вы говорите о той тысяче рублей, что она мне передала в качестве накладных расходов, то они дома, но я согласен их вам передать, чтобы избежать побоев и унижений, которые я встретил с вашей стороны.
– Сволочь! Ты прекратишь надо мной издеваться?
– с трудом себя сдерживая, завелся главный подонок.
– Может быть, ты расскажешь сказку о том, что сегодня тебя вообще не было в ее квартире?
– Конечно не было, - осторожно закинул я удочку.
– Почему вы так решили?
– Да потому, что я там был и тебя видел, - негодуя, выпалил он, а это мне и требовалось.
– Ну что? Может быть, теперь перестанем врать?
– Может быть, - неопределенно ответил я.
– Позвольте спросить, а что вы там делали? Уж не после вашего ли посещения Катерине сильно заплохело? У нее в позвонках, чуть повыше плеч, появилось легкое жжение.
– Я сам собирался тебя об этом спросить. Ах ты, негодяй!
– благородно вскипел убийца.
– Хочешь с больной головы перевалить на здоровую? Мокрушник! Не получится!
От такой наглости меня даже оторопь взяла. Получается, что он хочет повесить на меня свое собственное лиходейство. Уникальное бесстыдство! Случай в моей практике беспрецедентный.
– Вот я и говорю, - оценив мой открытый рот, продолжал Алик.
– Если ты отдашь мне Катюхины бабки, то все останется между нами. Можешь на меня положиться, а вздумаешь играть в кошки-мышки, я тебя сдам,
– И сколько, по-твоему, я должен отдать?
– затеял я рискованную игру, потому что мне было необходимо кое-что выяснить.
– Десять тысяч долларов.
– Это она тебе сама сказала?
– После твоего визита, мент ты поганый, она уже ничего не могла сказать. Такую бабу угрохал! Ну да черт с ней. Отдай бабки, и все замнем.
– Ты ведь сам знаешь, что эту сумму она отдала Николаю Худишу. А других свободных денег дома она не держала.
– С осторожностью минера я прощупывал почву.
– Не крути мне уши. Не могла она так рано их отдать. Сегодня утром деньги еще должны были находиться у нее. Ты просто врешь.
– Вот тебе крест. Вчера в четырнадцать тридцать я сам подобрал Николая Худиша возле Катерининого дома. Подобрал и отвез по одному адресу. Он был с деньгами.
– Почему ты в этом уверен?
– Потому что для этого я его и выслеживал. Потому что затем меня и нанимали.
– По какому адресу ты его отвез?
– А то ты не знаешь.
– Не твое собачье дело, знаю я или нет. Отвечай, куда ты отвез Николая?
– Куда-то в центр города, к центральному ресторану.
– Твое пение мне надоело. Ты водишь меня за нос. Бабки на стол, или Тихон займется тобой серьезно. Он это дело любит. Его хлебом не корми, только дай помассировать ментовскую печень. Приступай, Витек, да смотри поосторожней, не убей раньше времени.
– Подождите, - взмолился я.
– Поймите, нет у меня никаких бабок.
– Значит, деньги отдавать ты отказываешься?
– Как же я их отдам, если у меня их нет, - жалостливо заскулил я.
– Замеси его, Тихон, надоел он мне.
– Пренебрежительно плюнув в мою сторону, он демонстративно отвернулся, вручая своему ублюдку желанный карт-бланш.
Оскалив редкие прокуренные зубы, небритая образина, неотвратная как смерть, медленно, с удовольствием приближалась ко мне. Волочившаяся за ним березовая палка звонко и весело пела, подскакивая на неровностях пола. У меня в запасе оставалось пять секунд. Подобно утке с перебитым крылом, я начал медленно, со стоном отползать назад, под ноги шефа, выпячивая при этом свое увечье и акцентируя убогость. Видя такую покорность и немощность, Тихон расслабился и потерял бдительность. Лениво замахнувшись, он изготовился для удара. Теперь счет пошел на доли секунды. Голова прояснилась, и мозги все просчитали с космической скоростью. Когда его дубина начала описывать свой смертоносный полукруг, мое тело, ставшее необыкновенно легким и стальным, отпущенной пружиной выстрелило ему под ноги. Падая, он летел на своего шефа. Березовый увесистый черенок, не встречая в моем лице никакой преграды, с сухим треском пришелся брюнету по ключице, а чугунная голова ублюдка въехала ему в живот.