Гончаров
Шрифт:
Несомненно, что при всех ясно сознаваемых недостатках Елизаветы Васильевны Толстой Гончаров видел в ней женщину, способную серьезно изменить его жизнь, придать ей смысл и значение. Его любовь к молодой женщине была столь же сильна, сколь и беззащитна. Читая его письма к ней, не можешь порою удержаться от чувства жалости к нему, настолько он был одинок в этой своей любви, настолько порою она кажется недостойною этой любви. Но все, конечно, сложнее и проще. Уже зная почти наверняка, что она выйдет замуж за другого (не сразу открыла ему это Елизавета Васильевна, придав его мучениям продолжительность), он в одном из писем вдруг обнаруживает, как далеко он сам зашел в этой любви к ней, обнаруживает без привычной осторожности, без недомолвок, без ложного самолюбия. Сила его любви простирается до смертного порога: «Прощайте же… не теперь, однако ж, а когда будете выходить замуж или перед смертью моей или Вашей… А теперь прощайте… до следующего письма мой чудесней друг, моя милая, умная, добрая,
Это уже прямо по Пушкину, искренне, от сердца идущее пожелание: «Дай Вам Бог счастливой быть с другим…» И оказалось не просто словами, ибо все так и исполнится по слову Ивана Гончарова. Когда над будущностью Елизаветы Васильевны нависнут тучи и нужно будет преодолеть церковные установления для разрешения брака с тем самым соперником, о котором столько написано было в ее дневнике (а это был двоюродный брат Толстой — Александр Илларионович Мусин-Пушкин), именно Гончаров поможет молодым влюбленным.
Во всем этом, несомненно, кроется самая сердцевина романа «Обломов». Вся эта драма разыгралась стремительно — с конца августа до конца декабря 1855 года. Были, правда, написаны еще письма и после Нового года, но они уже не в счет: в них только долг вежливости, стремление соблюсти «форму». А полный душевный провал обнаружился гораздо ранее (первые признаки понимания происходящей личной драмы можно отметить еще в октябрьских письмах Гончарова). Такого бурного и столь полно завершенного сюжета любовной драмы у Гончарова более нет, его не дает переписка ни с одной другой женщиной.
Но и письма Гончарова, по вполне понятным причинам, лишь отчасти приоткрывают завесу над личностью Елизаветы Толстой, жизнь и характер которой столь многое объясняют в личности самого писателя, в характерах его героев Ольги Ильинской и Ильи Обломова. Каждый новый штрих биографии Толстой-Ильинской для нас драгоценен. Между тем мы почти ничего не знаем о том, что было в ее жизни до встречи с Гончаровым в 1855 году и после этой встречи.
П. Сакулин, опубликовавший в 1913 году письма Гончарова к Толстой, знал от ее внучки Ольги Семеновны Покровской о том, кто были ее родители: «Ее отец — симбирский помещик, Василий Александрович Толстой, мать — Варвара Александровна (в девичестве — Мусина-Пушкина)». «Поколенная роспись дворян Толстых» указывает на родоначальника Ивана Толстого, имевшего двух сыновей: Григория (умер в 1655 году) и Петра (умер в 1659 году). О двух последних (а всего в росписи указано 90 лиц и 10 поколений) известно: «В 1636-м году из отписанного на Государя изменничьего поместья Шейна даны рейтарам, [194] Звенигородцам, Григорью и Петру Ивановым Толстым село Афанасьеве в Нижегородском уезде, в Закудемском стану, на что в 1639 году, ноября 23 дня, дана им ввозная грамота». [195]
194
Рейтар— наемный солдат кавалерии в России XVII века.
195
Ульяновский областной архив.
С Мусиными-Пушкиными Толстые породнились в седьмом поколении. «Поколенная роспись» дает и даты жизни родителей Елизаветы Толстой. Василий Александрович Толстой родился в 1799-м, а умер в 1838 году. Впрочем, по данным герольдмейстера Российского Дворянского собрания С. А. Сапожникова, сде-давшего извлечение из родословной Толстых, отец Елизаветы Толстой родился на два года ранее — в 1797 году. Во многих документах Ульяновского областного архива указана его должность: штаб-ротмистр. Толстые традиционно делали военную карьеру.
«Поколенная роспись» дает следующие даты рождения и смерти матери Толстой — Варвары Александровны Мусиной-Пушкиной: родилась она в 1804 году, умерла — в 1865-м. Однако и здесь данные Ульяновского архива расходятся с данными С. А. Сапожникова, согласно которым она была ровесницей своего мужа и родилась тоже в 1797 году.
Пока мы не можем ничего сказать о том, как росла и воспитывалась Лиза Толстая. Известно лишь, что сам Гончаров, несмотря на чрезвычайно высокую оценку личности Елизаветы Васильевны («Она такое артистическое создание, она аристократка природы — ей дано всё, чтобы быть единственной из числа немногих — возвышенностью характера, чистотой сердца, прямотой и достоинством»), видел в ее воспитании заметные изъяны. Герой «Pour u centre» (произведение, написанное специально для нее и о ней и посланное ей в виде писем) рассуждает: «Но у нее есть тонкий такт и ум: ведь она не отупела же умственно в деревне, а развивалась головой, шла вперед: отчего же остался такой пробел в нравственном ее воспитании… Оттого, может быть, что она слишком хороша собой, а поклонники слишком искательны,
Известно, что Гончаров и Толстая встречались и ранее рокового для писателя 1855 года. Это случилось в начале 1840-х годов в семье Майковых. Как попала в салон Майковых провинциальная барышня Лиза Толстая? Разгадка, видимо, кроется в той надписи, которую сделал известный в то время поэт Владимир Григорьевич Бенедиктов, также друг дома Майковых, в альбом Варвары Александровны Толстой 11 июня 1842 года: «В альбом Варвары Толстой во время сборов на морские купанья в Финляндию». Далее следовало стихотворение, проясняющее один из эпизодов жизни семьи Толстых в 1842 году:
Итак, врачей внимая гласу, Уже вы ждете дня и часу, Готовы мчаться по волнам К целебным Финским берегам. Увы! простите, до свиданья! Почтенья сильного в залог Души чувствительной желанья Спешу сложить у ваших ног. Дай Бог, чтоб Вы не постепенно, Но разом, в несколько минут, Освободились совершенно От лютой боли здесь и тут, И чтоб порой в часы желанья Или волшебного купанья Не лихом помянули вы Знакомых водопийц Невы! Все блага вам; свобода, море, Плеск волн, изгибы берегов, Природы царственная риза, Краса приморских цветников, И с вами — лучший из цветов — Очаровательная Лиза!Тон стихотворения показывает, что люди не короткое время знакомы. Но что за этим стоит, пока неизвестно. Одно из последних писем Гончарова к Елизавете Толстой (от 8 февраля 1856 года), может быть, дает намек на разгадку: «Евгения
Петровна сокрушается изредка, что Варвара Александровна прекратила с ней совсем переписку». Возможно, контакт поддерживался через «матерей семейств»: Евгению Петровну Майкову и Варвару Александровну Толстую.
Но когда же конкретно состоялась первая встреча Ивана Александровича и Елизаветы Васильевны? До недавнего времени при этом постоянно указывали на февраль 1843 года. В этом месяце Гончаров тоже сделал в альбом Толстых запись. Эту запись обычно не приводят. А напрасно. В ней, как в зерне, можно разглядеть всю перспективу будущего «несчастного романа» Ивана Александровича… Не одна лишь внешняя учтивость и необходимость что-нибудь записать по неотступной просьбе проглядывает в ней. Что-то задело Ивана Александровича. Юная, еще не распустившаяся пышным цветом красота девушки не осталась незамеченной. Конечно, это еще не чувство, а так… просто глаз художника высветил в толпе лицо. И ревности, которая так тяжело, хоть и подспудно ощущается в будущих письмах, тоже нет. Откуда ей взяться? Так, просто… внимательный взгляд художника отметил в девичьем характере какую-то доминанту, пока еще не затрагивающую за живое. Как будто в воду глядел: «Один знаменитый поэт оставил нам на память вдохновенные строки перед отъездом своим в дальние края; другой тем же напутствовал Ваше кратковременное удаление отсюда, и все поэзия! И весь альбом дышит ею: сколько стрел, амуров, сердец, все следы побед, трофеи юности! Что сказать мне? И чем же? Прозой! Но ведь поэзия — вымысел! А проза, хотя язык скудный, но язык действительности, следовательно, правды. Позвольте же мне этим языком выразить — и сожаление о Вашем удалении от нас, и благодарность за дорогие минуты Вашего пребывания здесь, и желание Вам светлой и безмятежной будущности».
Сколько же лет в это время Лизе Толстой? Солидная «Летопись жизни и творчества И. А. Гончарова» А. Д. Алексеева указывает, что она родилась в 1829 году. Значит, в 1843-м ей всего 14 лет! И уже столько «стрел, амуров, сердец», «следы побед, трофеи»? Притом что даже допустить в Лизе Толстой особенную склонность к кокетству, не многовато ли для столь юной особы? «Поколенная роспись» в Ульяновском архиве, похоже, дает объяснение, ибо устанавливает иную дату рождения нашей героини: не 1829-й, а 1827-й год. О. В. Мусин-Пушкин в частном письме к нам уточнил эту дату, так что теперь мы будем знать точную, до дня, дату рождения Елизаветы Васильевны: 31 января 1827 года! Значит, Гончаров писал в альбом шестнадцатилетней девушки! Это объясняет тон его шутки и пожеланий.