Гончие Габриэля
Шрифт:
Клерк с энтузиазмом поддержал мои планы, и ему почти удалось скрыть от меня собственное суждение по поводу непредсказуемых причуд туристов. Если молодая дама горит желанием потратить деньги на машину с шофером только для того, чтобы поглазеть на несколько грязных деревень и водопад, то он, конечно же, поможет ей в этом. Причем (я заметила, как его натренированный взгляд скользнул по моей одежде, номеру комнаты и предлагаемому размеру счета), чем дороже будет машина, тем, естественно, лучше.
– Насколько мне известно, - продолжала я, - рядом с истоком Адониса находятся развалины
– В самом деле?– спросил портье, но тут же сменил тон.– Ну да, конечно, храмы.– Он что-то записал, с явным облегчением снимая с себя всякую ответственность за мое предстоящее путешествие.– Я скажу водителю, чтобы он включил их в свой маршрут.
– Да, пожалуйста. Кстати, а как насчет ленча?
Вот это был уже другой разговор. Он немедленно просиял. Оказывается, там расположен известный летний отель - я, конечно же, слышала о нем?– где меня угостят прекрасными блюдами, причем под музыку. Ну разумеется, там везде подключена музыка, к каждому номеру, круглые сутки - это на тот случай, если мне наскучит безмолвие гор. И бассейн есть. И теннисные корты тоже.
– А потом, если вы на обратном пути чуть свернете с дороги, то сможете полюбоваться видом Дар-Ибрагима.
Он неверно истолковал выражение изумления на моем лице и быстро добавил:
– Вы ничего не слышали о Дар-Ибрагиме? О, там живет одна английская дама, очень старая и очень известная. Она купила этот дворец, когда он разваливался на части, а потом заполнила его прекрасными вещами, заново разбила сады. В старые времена у нее останавливались всякие знаменитости и можно было даже осмотреть отдельные помещения дворца, вроде того как вы осматриваете Бейт-эд-Дин или замок крестоносцев Крак-де-Ше-валье. Но сейчас, увы... сейчас она совсем состарилась и, как говорят, немного того...– Он изобразил красноречивое выражение лица и слегка постукал себя по лбу. Сейчас дворец закрыт, она никого не принимает и сама никогда не покидает его пределы. Но я слышал, какое это было чудесное место, даже как-то раз видел, как она выезжала верхом и в окружении слуг... Но все изменилось... она состарилась и ее давно уже никто не видел.
– Как давно?
Он развел руками:
– Полгода, год - не могу сказать.
– Но она все еще живет там?
– Ну конечно. По-моему, один из моих напарников что-то рассказывал, хотя это, возможно, всего лишь слухи. Кажется, с ней до сих пор живут двое или трое слуг, а раз в месяц из Бейрута в Сальк - это деревушка поблизости от дворца - доставляют продовольствие, которое потом перевозят на мулах.
– Разве там нет дороги?
– Нет. Дорога проходит по гребню горы над долиной, и чтобы добраться до Дар-Ибрагима из деревни, надо идти пешком или ехать на муле.– Он улыбнулся.– Не советовал бы вам это делать, поскольку сейчас там и смотреть-то не на что, а внутрь вас все равно не пустят. Я бы рекомендовал лишь взглянуть на дворец снаружи. Красивое зрелище. В любом случае Дар-Ибрагим лучше смотрится с расстояния.
– Знаете, я что-то слышала об этом месте, - проговорила
Что-то - не знаю, что именно - удержало меня от того, чтобы рассказать портье о своих собственных родственных связях с этой местной достопримечательностью.
Он с сомнением покачал головой, хотя блеснувшее в его глазах любопытство подтвердило разумность моей предосторожности.
– Попробовать, конечно, можно, но когда она получит вашу записку или вы получите ответ на нее... У ворот там стоит привратник...– он пожал плечами, - ...но он всегда говорит, что никого не велено пускать внутрь. Он принимает товары, расплачивается за них и сам же получает или отвозит письма, если таковые имеются. Сама дама давно уже никого не принимает, разве что доктора.
– Доктора? Она что, больна?
– О нет, сейчас уже нет. Но мне кажется, я слышал что-то об этом в прошлом году, месяцев шесть назад, осенью, и с тех пор к ней регулярно приезжает доктор. Потом она поправилась и сейчас чувствует себя довольно неплохо.
"Да, она определенно поправилась, - подумала я, - коль скоро прислала нам свое очередное лаконичное уведомление насчет завещания".
– Это был бейрутский доктор?
– Да, англичанин.
– Вы знаете, как его зовут?– и чуть извиняющимся тоном добавила:
– Если мне не удастся повидать ее, я, возможно, могла бы получить от него какие-то сведения.
Портье не помнил его имени, но пообещал выяснить, и когда я в следующий раз проходила мимо его стойки, ответ был готов: доктор Генри Грэфтон, проживающий где-то в районе площади Мучеников. Я поблагодарила его, поднялась в свой номер, пододвинула телефонный справочник и принялась искать - Грэфтон Г. Л.
В нем действительно был его номер. После нескольких попыток мне удалось дозвониться. Какой-то мужчина по-арабски ответил мне, однако, после того как мы все-таки разобрались, что к чему, используя его великолепный французский, а затем еще более совершенный английский, меня ожидало разочарование.
– Нет, доктора Грэфтона дома нет, доктор Грэфтон некоторое время назад покинул Бейрут. Да, по делам. Если он может чем-то помочь мне...
– Мне бы хотелось поговорить с ним по поводу одной из моих родственниц, - сказала я.– Конкретно, миссис Бойд. Насколько мне известно, несколько месяцев назад, когда он находился в Бейруте, она была его пациенткой. Интересно, он и сейчас продолжает навещать ее? Дело в том, что...
– Миссис Бойд?– голос у моего собеседника был явно озадаченный. Боюсь, у нас нет пациентов с такой фамилией. А где она живет?
– Она живет под Бейрутом, в местечке, которое называется Дар-Ибрагим. Кажется, это неподалеку от деревни Сальк.
– Дар-Ибрагим?– Темп его речи убыстрился.– Вы имеете в виду леди Хэрриет?
– Но... да, я... пожалуй, именно ее, - проговорила я, чувствуя, что совершенно по-дурацки заикаюсь.– Я забыла... ну да, конечно, леди Хэрриет.