Горбун, Или Маленький Парижанин
Шрифт:
Донья Крус склонила голову на плечо и не отвечала.
— Это он! — с невыразимым ужасом вскричала Аврора. — Я знаю, это он!
9. ТРИ ЖЕЛАНИЯ
У доньи Крус увлажнились глаза. Аврору била лихорадочная дрожь. Обе они были и красивы, и миловидны. Но в этот миг они как бы обменялись характерами: донью Крус, обычно бойкую и дерзкую, вдруг объяла тихая меланхоличность, глаза же Авроры пылали неистовой ревностью.
— Ты моя соперница! —
Хотя Аврора сопротивлялась, донья Крус привлекла ее к себе и поцеловала.
— Он любит тебя, — шепнула донья Крус, — одну тебя, и никого больше не полюбит.
— Ну, а ты?
— Я исцелилась. Я могу с улыбкой, без всякой ненависти, радуясь за вас, смотреть на вашу любовь. Как видишь, твой Лагардер действительно волшебник.
— А ты не обманываешь меня? — недоверчиво спросила Аврора.
Донья Крус прижала ее руку к своему сердцу.
— Если бы нужно было, я отдала бы всю свою кровь, чтобы вы были счастливы! — торжественно объявила она.
Аврора бросилась ей на шею.
— Но я все равно хочу провести опыт! — воскликнула донья Крус. — Аврора, прошу тебя, не отказывай мне. Загадай какое-нибудь желание.
— Мне нечего желать.
— Как? У тебя нет ни одного желания?
— Ни одного.
Донья Крус силой потащила ее к окну. Было видно, как по внешней галерее плывет поток блистательных, нарядных дам.
— Неужели тебе даже не хочется пойти на бал к регенту? — неожиданно спросила донья Крус.
— На бал? — пролепетала Аврора, и сердце у нее забилось быстрей.
— Только не обманывай!
— Да я и не собираюсь обманывать.
— Отлично. Молчание — знак согласия. Тебе хочется на бал к регенту!
Донья Крус хлопнула в ладоши и произнесла:
— Раз!
— Но у меня нет ничего, ни драгоценностей, ни платья, ни украшений, — со смехом возразила Аврора, как бы разделяя сумасбродную выдумку подруги.
— Два! — хлопнула донья Крус. — Значит, ты желаешь драгоценности, платье и украшения? Только будь внимательна и думай о нем, иначе ничего не получится.
Чем дальше, тем серьезнее становилась цыганка. В ее черных глазах исчезло выражение уверенности. Очаровательное дитя, она верила во всякую чертовщину и боялась, но любопытство возобладало над страхом.
— Говори третье желание, — невольно понизив голос, велела она.
— Но я вовсе не хочу идти на бал! — воскликнула Аврора. — Кончаем эту игру.
— Как! А если ты будешь уверена, что там встретишь его?
— Анри?
— Да, твоего Анри, нежного, галантного? И он сочтет, что в своем блистательном наряде ты еще прекраснее?
— Ну, тогда, — потупив глаза, промолвила Аврора, — думаю, я пошла бы.
— Три! — крикнула цыганка и громко хлопнула в ладоши.
Она чуть не упала от неожиданности.
— Принесли всякие финтифлюшки и финтифанты для нашей барышни! В двадцати картонках! Платье! Кружева! Цветы! Эй, вы, да заходите же! Это и есть дом господина шевалье де Лагардера!
— Несчастный! — испуганно ахнула Аврора.
— Не бойтесь, я знаю, что делаю, — с довольным видом успокоил ее Жан Мари. — Больше не надо скрываться. К дьяволу тайны! Мы срываем маску, черт побери!
Как описать изумление доньи Крус? Она вызывала дьявола, и дьявол послушно отозвался на ее призыв, не заставив, естественно, себя ждать. Эта очаровательная девушка была скептик, а все скептики суеверны.
Не забывайте, донья Крус провела детство в шатрах кочевников-цыган. А это страна чудес. Донья Крус стояла, разинув рот и широко открыв от удивления глаза.
В дверь вошли с полдюжины девушек, а следом за ними столько же мужчин со свертками и картонками. Донья Крус задумалась, что в них: настоящие наряды или сухие листья. Аврора, глядя на смятенное лицо подруги, не смогла удержаться от улыбки.
— Ну что? — спросила она.
— Он — колдун, — пролепетала цыганка, — я так и думала.
— Входите, господа, входите, сударыни! — кричал Берришон. — Входите все! Вы желанные гости в этом доме. А я побегу найду госпожу Балао, ей страшно хочется посмотреть, как мы живем. Я ничего не пил вкуснее ее дягилевого сиропа. Входите, сударыни! Входите, господа!
Сударыни и господа не заставили себя упрашивать. Цветочницы, золотошвейки, портнихи выложили картонки на большой стол, стоящий посреди залы.
Вслед за ними вступил в зал паж, правда, без цветов дома, которому он служит. Он подошел к Авроре, отвесил глубокий поклон и подал ей пакет, изящно перевязанный шелковой лентой. Поклонившись еще раз, он удалился.
— Эй, подождите хотя бы ответа! — крикнул Берришон, бросаясь за ним.
Но паж уже был на углу улицы. Берришон увидел, что он разговаривает с каким-то дворянином, закутанным в плащ. Берришон его не знал. Дворянин спросил у пажа:
— Все исполнил? — и после утвердительного ответа осведомился: — Где ты оставил наших лошадей?
— Здесь, рядышком, на улице Пьера Леско.
— И портшез тоже?
— Там два портшеза.
— Почему? — удивился дворянин.
Край плаща, укрывавший нижнюю часть его лица, чуть сдвинулся. Будь мы там, мы узнали бы заостренный бледный подбородок господина де Пероля.
Паж ответил:
— Не знаю, но там два портшеза.
«Недоразумение, наверное», — подумал господин де Пероль. Он решил было взглянуть на дверь дома Лагардера, но,