Гордая бедная княжна
Шрифт:
Доктор Джонсон снял очки и задумчиво протер их, прежде чем сказать:
– Боюсь, ваша светлость, что сообщу вам мало утешительного о вашем друге графе Алексисе.
– Я в какой-то мере предвидел это, – ответил герцог.
– У него опухоль в кишечнике, и я подозреваю, что это рак. Но даже если я ошибаюсь, ему все равно потребуется серьезная операция.
Герцог вздохнул и сказал:
– Могли бы вы порекомендовать хирурга в Александрии или в Каире?
Помолчав несколько секунд, доктор сказал:
– Если
– Кто он? – спросил герцог.
– Это – Шмидт. Он – швейцарец и имеет клинику в Монте-Карло. Он специализируется именно в этой области хирургии и является, по-моему, гением своего дела.
– Лучшее, что я смогу сделать, – сказал герцог, – это доставить графа в Монте-Карло как можно скорее.
– Должен сказать вам, ваша светлость, что время играет жизненно важную роль при подобных состояниях больного, а здоровье графа очень ослабло.
Доктор Джонсон сказал герцогу, что оставил Доукинсу некоторые болеутоляющие лекарства и выписал больному другие рецепты.
– Ваш человек уже отправился к аптекарю, – закончил он.
Герцог поблагодарил его, заплатил за услуги и проводил к трапу.
– Какая прекрасная яхта, – сказал доктор Джонсон, оглядываясь вокруг. – По крайней мере ваш друг проследует в Монте-Карло в комфорте.
– Это правда, – согласился герцог. – Но хотелось бы, конечно, услышать от вас более утешительный диагноз.
– Я бы тоже хотел этого, – ответил доктор. – Хочу сказать, что для меня большая честь встретиться тут с вами.
Помню, как мы читали о ваших военных операциях и восхищались вашими успехами на бронеавтомобилях.
Герцог улыбнулся:
– Теперь кажется, что это было очень давно.
– Все равно некоторые из нас не забывают об этом, – ответил доктор.
Он горячо пожал герцогу руку и уехал в своем допотопном автомобиле.
Герцог прошел в салон и удивился, когда застал там одну Нэнси.
Она вскочила со словами:
– Я ждала тебя, Бак. Я хочу сказать тебе кое-что.
– Что такое?
– Не обижайся, пожалуйста, но раз Долли надо уезжать домой, то я должна отправиться с ней.
Герцог вскинул брови, и Нэнси объяснила ему:
– Она будет злиться из-за того, что покидает тебя, и мы с Джорджем чувствуем, что при ее взбалмошном характере она может окончательно настроить против себя Роберта и разрушить свой брак.
Удивленное лицо герцога заставило ее добавить:
– Пожалуйста, не думай, что я вмешиваюсь в твои личные дела, но ведь ты не собираешься жениться на Долли?
– Жениться на ней? Нет, конечно, нет!
Герцог был так поражен, что эти слова непроизвольно сорвались с его губ.
– Но я уверена, что Долли хочет именно этого, – сказала Нэнси. – Может,
Герцога не удивила столь чуткая наблюдательность Нэнси.
Она и муж долгие годы дружили с ним и были свидетелями не одного его любовного увлечения. Его внезапное охлаждение к Долли стало явным – если не для самой Долли, то, во всяком случае, для Нэнси.
– Но не может же она думать, что я на ней женюсь, – сказал он, чувствуя всю несуразность подобного рода затеи. – И кроме того, я думал, что она по-своему очень привязана к Роберту.
– Долли хочет стать герцогиней, – просто сказала Нэнси.
– И носить драгоценности Бакминстеров, – продолжил герцог тихим голосом, как бы говоря с самим собой.
Теперь ему стало ясно многое из того, что говорила Долли, но он и не догадывался, что она надеется выйти за него замуж, а не оставаться его любовницей.
– Наверное, в этом – моя вина, – сказал он, – но Роберт, казалось, не был против этого.
– Роберту уже надоело, как Долли обращается с ним, – ответила Нэнси, – но думаю, что если она бросит свои тщетные надежды, то поймет, где она найдет, где потеряет, и станет более желанной и более чуткой женой.
– Мне бы очень этого хотелось! – воскликнул герцог.
– Но так как, – продолжала Нэнси, – мы оба знаем взбалмошность Долли, то мне лучше будет поехать с ними, чтобы защитить не только ее, но и твои интересы.
Герцог хорошо понимал, что Нэнси хочет сказать.
Если Долли будет не в духе или поссорится, то может зайти так далеко, что потребует развода, а Роберт под воздействием эмоций может согласиться.
Герцогу совершенно ни к чему была женитьба на Долли с ее неровным характером, ненасытной жадностью и ограниченными интересами.
Возможно, впервые до него дошло, что женщины должны уметь не только говорить о любви или танцевать.
Вслух же он произнес:
– Ты – хороший друг, Нэнси, я очень благодарен тебе и Джорджу. Вы же не обидитесь, если я буду считать вас своими гостями до вашего возвращения в Англию, поскольку я пригласил вас в это путешествие.
Нэнси приблизилась к нему и взяла под руку.
– Спасибо, Бак, – сказала она. – Не стану притворяться, что нам не нужны деньги, и скрывать, как трудно сводить концы с концами, чтобы тягаться с друзьями, которые намного богаче нас.
– Я обязан тебе гораздо большим, чем деньги, – ответил герцог.
– Мне пора, – сказала Нэнси. – Скажу Джорджу и Гарри, что они могут присоединиться к тебе. Они знают, что я хотела поговорить с тобой наедине.
– Подожди-ка, – сказал герцог, когда она повернулась уходить. – Я должен еще повидать княжну и ее отца. Передай Гарри, что мы немедленно отправляемся в Монте-Карло.