Гордость, сила и зима: стирая границы
Шрифт:
А мужчины тем временем уже успели подойти ко мне, и вместе мы направились в управу, где нам предстояло очередное погружение в ворох бумаг и карт.
***
— Как же она меня бесит! — гневно вскрикнула я, усаживаясь на кровать и раздраженно расплетая косу.
— Успокойся, Вэл, — присел в кресло Эван. — Хотя, она действительно перегибает.
— Такое чувство, что я одним своим существованием мешаю ей жить. Честное слово, как будто не ты с Диком, а она — моя кровница!
Каролина Уилсон в очередной раз довела меня, окончательно выбив из колеи. Было гораздо лучше, когда госпожа дознаватель меня просто игнорировала, теперь же она придиралась буквально к каждому вдоху, а под конец заявила, чтобы я не смела таскать своих любовников к управе. Даже не знаю, что поразило больше, что Криса записали в ряды воздыхателей или
Откинувшись на кровать, я некоторое время разглядывала потолок, пока Эван бормотал что-то по поводу спокойствия. Какое спокойствие? С этим понятием скоро окончательно попрощаются все жители города, если уже не попрощались. От всего этого просто голова шла кругом, неведомый убийца в городе, неизвестный убийца моей матери, к тому же, загадочные записи Лоусона, в которые, кстати, уже давно пора заглянуть. Заметив, что я сосредоточенно ищу что-то в сумке, Эван хитро посмотрел на меня и запер дверь, даже кресло к входу пододвинул. Усевшись в центре нерасправленной кровати, я сосредоточенно ковырялась в замочке-ящерке шпилькой, пытаясь открыть книжку. А друг ходил туда-сюда по комнате, периодически давая «дельные» советы.
— Не мельтеши, — сморщилась я. — Лучше сядь и помоги. Только обувь снять не забудь.
— Может, срезать просто? — поинтересовался Эван, стаскивая сапоги и плюхаясь рядом с такой силой, что я завалилась на бок. А сам парень отобрал у меня книжицу и теперь увлеченно ковырялся в замочке.
Вряд ли в дневнике были какие-то ценные записи, иначе бы Лоусон не оставил его, даже если бы и покидал дом в срочной спешке. Но все равно, хотелось бы, чтобы книжка запиралась хоть как-нибудь. Опираясь на слова Лиары, можно было сделать вывод, что записи сделаны около тридцати лет назад, однако сохранились они на первый взгляд неплохо — даже уголки почти не обтрепались. Что я рассчитывала увидеть на страницах, не знаю, но почему-то казалось, что это должно дать хоть какую-нибудь зацепку. Тут я заметила, что Эван прекратил колупаться в замке и начал о чем-то сосредоточенно думать.
— Слушай, — аккуратно начал Эван, откладывая книжку. — А что ты будешь делать, когда мы его найдем?
— Не знаю, — честно призналась я. — Наверное, надо будет сдать его дознавателям, чтобы подняли дело. Только нужны будут доказательства. Эван, я как-то даже за все это время не думала об этом, потому что результатов особых нет. Тебя что-то беспокоит? — спросила я, поскольку заметила нервозность парня.
— Просто, — замялся он, опять принимаясь ковырять замок. — Ты никогда не думала, что к этому может быть причастен кто-то из нас?
— Мы бы тогда с тобой сейчас не разговаривали, — покачала я головой. — Сам посуди, по сути, между нашими кланами установлено негласное перемирие. Прайды не трогают Форсов, Форсы не трогают Прайдов. И стараются лишний раз не пересекаться. Тем более, что вас должны были проверить по логике дознаватели, потому что, как ни крути, идеальные кандидаты. Но узнай папа, что Форсы как-то могут быть замешаны, то…
— Да уж. Причем, в таком случае, наказание было бы по всей строгости. Орна* на кровное родство распространяется, а мама твоя вступила в клан уже после замужества. Правда, вряд ли бы твой отец стал бы дожидаться официального наказания, — пробормотал Эван.
— Давай больше не будем об этом, ладно? — передернула я плечами. — Дети за отцов не ответчики.
— Вот только отцам это не объяснишь, — вздохнул Эван. И почти сразу всполошился: — Кажется, получается, цепляй.
Я встрепенулась, дергая пальцами застежку, пока Эван все еще шерудил шпилькой. Ящерка все-таки поддалась, мы едва не столкнулись лбами, заглядывая, что же написал некромант. Слипшиеся от времени страницы переворачивались с достаточно громким шуршанием, а я даже забыла, как дышать. На бумаге обнаружились различные рисунки с непонятными символами, наверное, с какими-нибудь злодейскими рунами, различные записи без дат, кое-где
— Смотри, — ткнул пальцем в одну из записей Эван, а затем прочитал вслух: — «Не забыть отдать Прайму…». Дальше смазано, не разобрать. Думаешь, это про Итана Прайма? Хотя, ему сейчас лет сорок, вряд ли Лоусон был как-то связан с ребенком.
— Может, родственник? Отец, дядя? — неуверенно уточнила я. — В любом случае, надо собрать все, что известно о Праймах. Ох, Эван, — я нервно подскочила и начала ходить по комнате. — Если он как-то связан? Если это вообще он?
— У тебя сейчас такое лицо, как будто бы ты готова бежать в архив и закопаться в нем на веки вечные, — усмехнулся Эван, откладывая книжку и вставая с кровати. А я невольно хихикнула, потому что действительно была готова распахнуть дверь и помчаться в указанном направлении с радостным гиканьем. И когда Эван успел меня так хорошо изучить? Впрочем, учитывая, сколько времени мы проводили вместе, то возможностей было хоть отбавляй. — А вообще, кому-то надо больше времени проводить на свежем воздухе. Ты себя в зеркало видела?
— Как это нетактично с твоей стороны намекать на мой дурной внешний вид, — окончательно раззадорилась я, обувая туфли.
— Я за честность, — хохотнул Эван, тоже натягивая свою обувь. А потом он сурово пригрозил мне: — Никаких архивов, никаких тренировочных залов. Лежать и отдыхать! А я пойду поищу братца своего, — переместился он к двери, отодвигая кресло.
— Может, не стоит? — неуверенно предложила я. — Он не в духе был, когда мы возвращались во дворец из управы. У вас что-то во время обеда произошло?
— Скорее, после, — туманно ответил друг и скрылся в коридоре, оставив меня в одиночестве.
Что вот он подразумевал? До обеда Дик был довольно добродушным, во всяком случае, на плохое настроение не жаловался, когда мы поднимались все вместе в управу — тоже. И внезапно, хоп, опять насупился и начал о чем-то сосредоточенно думать. Надо бы намекнуть ему, чтобы показался Ригану Локсу — новому дворцовому лекарю — да и самой не мешало бы провести диагностику. Может, он заболел? Или Кларисса все-таки начала активные действия? Они, вроде, все еще продолжали проводить время вместе, и, если честно, это порой очень сильно огорчало. Потому что Дик не заслуживал того, чтобы его так подло использовали, а леди Ислинг точно настроена получить колечко на безымянный пальчик. Я не рассказывала Ричарду о подслушанном разговоре, но сегодня намекнула ему, чтобы он был осторожнее. Тогда-то я и познала все прелести дурного настроения Форса, нет, он не стал орать, а так посмотрел на меня, я бы сказала, со смесью укора и разочарования, что пришлось срочно ретироваться. И ведь не докажешь, что хотела, как лучше.
Господин Локс, кстати, был назначен на должность как раз перед нашим отъездом в Ронию. Правда, он признался, что не сможет выполнять обязанности дворцового лекаря на постоянной основе, но до конца года господин Риган точно пробудет с нами. И я сейчас постараюсь объяснить, почему он вступил на должность лекаря на временной основе. Локс — доктор по призванию, зельнскую** Академию лекарей он закончил около двадцати лет назад на правах лучшего ученика. И за двадцать лет никто так и не смог пошатнуть этот его негласный титул, ну, а слава о таланте господина Локса давно уже разнеслась по многим странам. И лекарь, к его чести, не пытался нажиться на чужих болезнях, за свои услуги он брал умеренную плату. А еще господин Риган вел активную практику, разъезжая по стране и стремясь помочь страждущим. Также он работал над диссертацией, в основе которой лежит разработка нового лекарства. Собственно, по этим причинам Локс и не останется навсегда при дворе. Надо сказать, что с этим мужчиной у нас сложились, на мой взгляд, неплохие отношения. Я бы даже сказала, что он взял меня под свою опеку, стараясь научить варить сложные лекарства, за что я ему была безгранично благодарна. Именно он помог довести до ума зелье из красной омелы, так что нарывы жителям дворца в ближайшее время не грозили.