Горе-волшебник. Книга 1
Шрифт:
А ко мне уже подошла бабуля. И я тут же вытянулся в струнку.
— Готов?
— Да, бабушка.
— Хорошо выглядишь.
— Да, бабушка.
— Рубаху оправь.
— Да, бабушка.
— Знаешь, что сейчас нужно делать?
— Да, бабушка.
— Что ты должен говорить, когда к тебе обращаются?
— Да, бабушка.
— У меня на голове петух, а у Корвиуса окорок?
— Да, бабушка.
— Марвус!!!
Ой! Кажется, я опять не слушал. Ну, ничего не могу с собой поделать! Привычка! Когда она начинает меня поучать или расспрашивать о чем-то неинтересном, мои мысли сами куда-то улетают. Я не нарочно! Честно!
— Да,
— Ничего, — вздохнула она. — Пошли.
А? Что с моей бабулей? Ничего не понимаю. Она уже должна была мне дважды уши надрать. Нет, я рад, конечно, но от этого как-то не по себе. Может, она мне уши драть потом будет? В моей комнате. Без свидетелей. Ой, оладка перепеченная! Лучше б она мне сейчас уши надрала, а то я уже себе всяких ужасов напридумывал. Да так, что даже ноги еле шли.
А мы уже подходили к выходу. На улице возле главного входа собрались, наверное, все школяры и профессора. И все были такие нарядные и красивые. Но Три… то есть Корнелия была самой-самой! Помимо школяров тут была еще целая куча родственников. Да тут не то что яблоку, тут даже вишенке упасть негде было! Пар и Трисса были далеко от меня, а вот Гэн стоял совсем рядом.
— Что это с ней? — спросил я друга, указывая на Триссу. — Чего она такая кислая?
— Тс! — шикнула на меня бабушка.
Тогда я повторил свой вопрос шепотом.
— Й-ее Отец приехал.
— Они не ладят, да?
Гэн ненадолго замолчал, будто думал, что сказать.
— Н-нет, — сказал мой друг так тихо, что я еле разобрал. — Не ладят.
— А что это за мужик там с ними стоял? — спросил я.
— В-волшебник Лизариус. Он третий советник Короля. А волшебник Ковариус, это отец Триссы, — второй.
Это кто ж такие имена им дал? Как они вообще с такими именами во Дворец-то пролезли?
— Этот Лизариус — ее родственник, да? — Я очень надеялся, что так оно и есть. Очень надеялся. Ну, пожалуйста! Пожалуйста!
— Н-нет.
А ведь я это и так знал. По глазенкам его похотливым все видно было.
Гэн мне больше ничего не сказал. Просто не успел — как раз пришел Корнелиус, и все замолчали. Я не знал, что сейчас должно было быть, но явно ничего хорошего для меня. Тут даже гадать нечего было. Ой, вот бы бабуля сейчас уши закрыла!
Сначала Корнелиус говорил о Школе вообще, о том, как он рад видеть родителей и других родственников его «драгоценнейших и любимейших школяров», а потом стал рассказывать о каждом в отдельности. И начал он с десятого класса, а их там было человек сорок. Говорил он, кто как учится, как себя ведет. Часа через два он дошел до шестого класса. Оладка перепеченная! Скоро и наша очередь! Ой, спасите меня кто-нибудь!
Гавриуса Старший волшебник расхваливал дольше, чем остальных, про Гэна сказал, что тот хороший мальчик и хорошо учится, о Корнелии он вообще говорил так, что та аж зарделась. Только я не понял: это она так стесняется или так довольна? А потом дошла очередь и до меня. Ой, что сейчас будет…
— Школяр Марвус… — Корнелиус скривился так, будто кислятину проглотил. — Школяр Марвус… Все в порядке.
А? И это все? Да быть того не может! Он что, не догадался кто позавчера прожег дырку в его шапке? К тому же, и шапка тогда на нем была… А что? Я не виноват, что Норвус заставил меня домашнее задание делать. Правда, профессор задал потушить горящую свечу ложкой воды, а не делать так, чтобы пламя свечи отделилось от нее самой и полетело куда-то далеко. Я честно пытался его догнать, но хоть я и бегаю быстрее всех (ну, если не
А может, он все-таки не понял, кто это был. Нет, понял. Кажется, из его глаз вот-вот посыплются такие же огоньки, как тот, которым я ему шапку спалил. Но он уже перешел к следующему школяру, а потом еще к одному и еще. А вот очередь дошла и до Триссы.
— Школяр Трисса, — теперь Корнелиус заискивающе улыбался, но при этом смотрел не на нее, а на ее отца. — Школяр Трисса — настоящий образец для подражания. Отличные отметки по всем предметам и безупречное поведение. Из всех десяти классов, у нее самые высокие показатели по Физкультуре. Замечательная волшебница и великолепная хозяйка дома. Всегда вежливая и покладистая. И я призываю всех школяров равняться на нее.
Я аж заржал про себя. Ага, у Триссы безупречное поведение. Как же. А кто как не Трисса почти каждую ночь со мной, Гэном и Паром по всей Школе гуляет? Отличные отметки? Ну, это правда. Великолепная хозяйка? Да ее выпечка больше на камни похожа, и дырку она зашила так, что теперь в эти штаны только одной ногой влезть можно. А когда она в руки спицы взяла, так пригвоздила ими к стене ничего не подозревающего профессора Панриуса. Ну да ладно. Главное, чтоб ее отец был доволен. Только он почему-то так ни разу и не улыбнулся и все так же строго смотрел на Триссу. А она стояла такая бледная, что я даже испугался, как бы она сейчас на землю не рухнула. Но это же Трисса, а с ней такое произойти никак не может. А вот Лизариусу зубы-то я бы пересчитал! А чего он так лыбится?!
Ладно, и где моя Корнелия? А, вот она, возле мамы и Носатого стоит. Эх, красавица! А профессор Сомалия еще лучше. С какой любовью она смотрит то на своих детей, то на Старшего волшебника. Вот только этот Носатый все время букой стоит. А когда мама по голове его гладит, весь аж съеживается, как будто ему неприятно. Странный он какой-то. Да и Корнелия как будто не очень то рада материнским объятиям. Стесняется, наверное.
Может, подойти к Триссе? Вон она стоит вся словно каменная. Нет, чего это я? Корнелия… Корнелия! Красавица! Ага, Корнелия — красавица, а Трисса — мой друг! Нет, надо что-то делать. Вот только что?
Но делать мне ничего не пришлось. Пока я думал, что бы такое учудить, мантия на Лизариусе загорелась, и за несколько секунд огонь добрался до самой шеи. Первой опомнилась профессор Аварра. Она выдохнула заклинание, и на Лизариуса из ниоткуда вылилась целая бочка воды. Теперь он был похож на дворняжку, нечаянно искупавшуюся в луже. Ну, хоть на Триссу пялиться перестал.
Погодите-ка… Это что, я его поджог?! Если да, то я очен рад. Так ему и надо. Лизариус поджал губы, обвел всех глазами, но так и не понял, кто с ним такое мог сделать. А я вообще нагло на него смотрел. Пусть знает, что я его не боюсь. И он, похоже, меня тоже. Он даже взгляд на мне не остановил! Потом Лизариус вытер лицо платком, который протянула ему Трисса (оладка перепеченная!) и ушел. Чтоб он себе палец дверью прищемил!