Горе-волшебник. Книга 1
Шрифт:
Ой! Кажется, я опять это сделал.
Собрание во дворе тянулось еще очень долго. Еще бы! Про всех же школяров рассказывали, а в Школе то аж десять классов. Правда, когда дошли до третьего, дело пошло быстрее — мало кто оставался учится так долго. В первом классе вообще было только пять человек. Обычно те, кто доучивался до первого класса, потом во Дворце работали. Да не просто работали, а высокие должности занимали. Или шли в прфессора. Деда говорил, что это куда лучше, чем во Дворце, где все всех ненавидели и глодки друг другу в любое мгновение готовы были перегрызть.
А Корнелиус, похоже
К счастью, закончилось все так же быстро, как и началось. Общими усилиями профессора усмирили ветер. И еще, что тоже к счастью, свиток Корнелиуса улетел, так что собрание все-таки закончилось.
Нас всех отпустили гулять по Школе. Меня бабуля повела в Сад. Она хорошо знала дорогу. Еще бы! Она ж тут училась! И не просто училась, а была самой лучшей выпускницей на то время. Только она ни профессором не стала, ни во Дворец не поехала. Она вышла замуж за моего деда и стала хозяйкой нашего замка. Да уж.
Мы там долго бродили и, если честно, я очень устал. Нет, в Саду мне нравилось, да вот только бабуля все время спрашивала про мою учебу, словно и спросить-то больше не о чем. Нет бы просто спросила, как я учусь. Так нет же, нужно порасспросить про каждый предмет отдельно, да еще в подробностях. А я-то ей хорошо мог рассказать разве что про Звездочетство да еще про Физкультуру.
Мы уже десятый круг нарезали (и как только бабуля не устает в ее то возрасте?), когда к нам подлетел голубь. Но не бабушкин: этот был черный с серебристо-зелеными крыльями. Он тут же превратился в лист бумаги и упал бабуле прямо в руки. Она быстро прочитала письмо, потом еще раз и еще. И с каждым разом ее глаза становились все круглее и круглее. Вот она, моя удача!
— Бабушка, а можешь мне денег дать, а? — попросил я и тут же добавил, испугавшись, что она не просто мне откажет, а еще и в комнате на неделю запрет и только на уроки выпускать будет: — Чуть-чуть совсем, а?
— А… Что… Да… Хорошо…
И она опять принялась перечитывать письмо. Ура! Если бабушка обещает, то всегда держит свое слово. Вот теперь то она не отвертится! Вот теперь то я погуляю! В следующий Свободный день я вместе с друзьями поплыву в Город. Надеюсь, вместе с ними мне будет не так страшно. Главное, чтоб деда Норвусу писем больше не присылал. Может, получится их как-нибудь перехватить? А пока что, все складывается очень и очень хорошо, мне ведь отродясь денег не доверяли.
Вот только почему бабуля такая странная? Неужто деда во Дворце напился до сиреневой звезды и опять что-нибудь наколдовал или наоборот разрушил? В прошлый раз он там вместо большой хрустальной люстры в Главном зале наколдовал висящее вверх тормашками дерево. Это бы ничего, но на нем росли не яблоки или груши, а кувшины с вином. Да не простые, а с крышками, и те открывались каждый раз, когда под деревом кто-нибудь проходил. Так что или рот открывать нужно было, или вино на голову лилось. Деда говорил, что оно было самое вкусное из всех, которые он когда-либо пробовал. А вот бабуля рада не была, как
Но в тот раз бабуля была злая, а в этот… напуганная что ли?
— Марвус, иди в свою комнату, — сказала она и положила письмо в свою маленькую сумочку, которая тут же скукожилась и превратилась в кулон — бабуля пристегнула его к цепочке у себя на шее. — Мне нужно уехать. До свидания, Марвус.
— Когда ты еще приедешь?
Не то что бы я уж так скучал, но все-таки.
Бабуля ненадолго задумалась, а потом покачала головой:
— Не знаю, Марвус, не знаю. До свидания.
И она исчезла так быстро, что я и не заметил. Только что мы стояли рядом, а теперь я был один. Или не совсем.
— Ты где пропадал? — спросил я Руфуса, зависшего у меня над правым плечом.
— Бабуля твоя, парниша? Трисса, если я не ошибаюсь.
— Ага.
— Помню ее еще школяркой. Эх и знатная девка была. Полшколы за ней увивалось. Столько кавалеров у нее было, как даже у твоей Корнелии нету.
А? Это он точно про мою бабулю?
— Особенно два оболтуса-профессора, — продолжал Руфус. — Проходу ей не давали, а она их и так и эдак отшивала. Непробиваемые были. И все ж один своего добился.
Это я и так понял. Деда у меня тот еще фрукт. А вот кто второй?
— А не догадываешься? — хмыкнул крыс.
— Ну… не уверен…
— Да ладно тебе, парниша! Знаешь же!
— Корнелиус, что ли?
— Он самый!
Так вот почему он на моего деда зуб точит! А заодно и на меня.
Я только сейчас вспомнил, что голодный и хотел сказать об этом Руфусу, но тот уже исчез. Ну и ладно — чай не в первый раз.
Я глянул вверх. Ого! Никогда такого не видел: все небо было затянуто темно-серыми, почти черными облаками. И что там все-таки наши погодники творят?
В Столовой доставили еще столов — для родителей. Ого! А Гэн-то весь в отца пошел: такой же здоровенный и в очках, только у того волосы черные. Зато мама какая у него хорошенькая! И тоже длиннющая. Ну, а отца Пара я и так каждый день видел, а вот мамы его не было. Интересно: какая она?
Моей же бабули тут не было, сколько бы я ее глазами ни искал.
— Ей было нужно уехать, мой мальчик, — шепнул мне на ухо Норвус. Я аж подпрыгнул. Это у кого он так подкрадываться научился? Не у Руфуса ли часом? — Просила передать, чтоб ты хорошо учился.
— Угу.
Так что обедал я один, хоть и вся Столовая была заполнена. Мои друзья снова сидели за своими столами, но я был не в обиде. Все равно завтра опять ко мне пересядут. Трисса сидела вместе со своим отцом, а волшебника Лизариуса не было видно. Наверное, не хотел показываться на людях после того, как кто-то едва не сжег его утром. Так ему и надо.
Сегодня Тетушка Тама расстаралась так расстаралась. Не думаю, что даже во Дворце так вкусно и так много кормят. Я сразу понял, что со всем не справлюсь, поэтому попробовал всего по чуть-чуть. Как же я объелся! А вот Трисса к еде даже и не притронулась. Он просто сидела рядом с отцом и глядела куда-то мимо него. Он тоже ничего не ел и только строго глядел на дочь. Да уж, ей точно не позавидуешь.