Горизонты безумия
Шрифт:
Естественно, в крик сына никто из врачей не поверил. Пришлось смотреть записи камер видеонаблюдения. Хотя звука и не было, по губам Олега Холмин отчётливо прочитал то самое слово, что слышал несколькими минутами ранее...
«Мама!» – и больше ничего, только бездна в глазах и сжатая в кулаках простыня.
Холмин резко отстранился от руля. Схватил трясущимися руками бутылку. Кое-как извлёк пробку и припал пересохшими губами к прохладному горлышку.
Он выпил пиво залпом и снова потянулся
Это был ужас. Самый настоящий кошмар, что сплёлся в единое целое с реальностью. И это было понятно. Непонятным было, как теперь со всем этим жить. Во что верить, как себя вести, над чем задумываться в первую очередь?
– Бред, – выдохнул Холмин и заглушил двигатель. – Надо успокоиться. Димке не стоит видеть меня таким.
Он отстегнул ремень безопасности, откинулся в кресле. Сжал переносицу двумя пальцами, силясь сосредоточится на реальном и материальном.
– Как, оказывается, мало нужно для того, чтобы заново поверить чёрт-те во что... – Холмин отставил вторую бутылку, отрыл дверцу.
В лицо дохнуло полуденным зноем. Дворовый бурьян встретил, как вымуштрованная рать, – не шелохнувшись. Солнце пылало точно в зените.
Холмин сощурился.
Алкоголь немного помутил рассудок. Некоторые из проблем отпали. Но полнейшее непонимание происходящего всё ещё было рядом. Впрочем, его теперь ни таблетками, ни спиртным, ничем не выгонишь!
Холмин глянул в сторону дома. Дверь на крыльце была приоткрыта – не иначе Димка уже вышел осмотреть новые владения. Видимо, набрался впечатлений и, от скуки, снова спрятался под крышу. А, может, от жары.
«Наверняка распаковывает свои комиксы...»
– Вот ведь, забулдыга, – выругался вполголоса Холмин, захлопывая дверцу. – Про планшет совсем забыл... – Он, было, собирался заново вернуться в машину, как краем глаза заметил в стороне от дома какое-то движение.
Ну точно. Напротив их участка, за дорогой, у оградки парка, замерла чуть различимая тень. Старичок-Лесовичок, иначе не скажешь. Рядом, на обочине, стоит маленькая тачка. Рядом с ней, на земле, в ряд, выстроены откупоренные металлические банки. Скорее всего, из-под краски. И точно! На голове старичка надета сложенная из газеты кепка – своеобразный бумажный кораблик кверху дном, – а в руках играет кисточка. С ворсинок капает густая жидкость – видимо старичок заприметил его уже давно и так же давно смотрит.
Холмин невольно огляделся по сторонам.
Никого.
Хмель в голове сделал своё дело, и Холмин помахал рукой, приветствуя странного маляра. Тот лишь скупо кивнул головой в ответ.
Так или иначе, своеобразное знакомство состоялось, и нужно было делать что-то дальше. Холмин плюнул на приличия и направился через дорогу.
По ту сторону сгрудилась приятная тень. Трава доходила до колен, мерно покачивались в такт шагам головки седых одуванчиков. Над головой шуршала листва, переговариваясь с остановившимся передохнуть ветерком.
Старичок был одет в полинялую
– Здрав будешь, мил человек, – старичок поклонился, отчего из-под кепки выбелись густые седины.
– Здравствуйте, – улыбнулся в ответ Холмин. – Да будет вам, право, это я кланяться должен!
Старичок выпрямился. Серьёзно посмотрел в глаза Холмину.
– Поклон – это знак мира. Своеобразный жест доброй воли. Он не отнимает сил. Только показывает проявление уважения, и личность такой, какой она сотворена.
Холмин разинул рот, не в силах что-либо ответить. Так и таращился на старичка, продолжая сжимать его тёплую ладонь в своих трясущихся пальцах.
– Надолго к нам? – как бы между делом спросил старичок и тут же добавил: – Ох, и печёт сегодня...
Холмин разжал пальцы, кивнул.
– Да, душновато.
Старичок отошёл к забору, присел на корточки, принялся, между делом, размешивать краску.
– Значит навсегда.
– Что навсегда? – не понял Холмин, подходя ближе.
– Жить ведь тут останетесь.
– Ну... Пока так складываются обстоятельства, что чего-то другого мы себе позволить не можем.
– Мы...
– Я ведь с семьёй.
Старичок кивнул.
– Семья – это хорошо. А трудности, с которыми вы столкнулись – не вечны. Господь просто проверяет, насколько крепка ваша вера. Поступки – вот из чего складывается человеческий путь. Шагать всегда сложно, особенно выбирать направление. Но, если, всякий раз прислушиваться к сердцу, любые преграды падут, и тогда вам откроется истинное совершенство.
– Но как? – не понял Холмин.
Старичок вздохнул.
– Вижу, вас терзают сомнения. Ваша вера хрупка. Оттого вам так непросто шагать.
– Откуда вам это известно? Кто вы?
Старичок оставил вопрос без ответа, вынул из-за пазухи крестик.
– Он всегда со мной. В радости и в несчастьях. Хранит чистым дух, помогает не сбиться с пути, укрепляет веру. Даже если возникают сомнения, достаточно просто помолиться, и услужники тьмы тут же бегут, – старичок задумался. – Вы ведь никогда не молились.
– А смысл?
– Хм... Смысл есть во всём. Просто за недальновидностью мышления современный человек не видит его. Или не хочет видеть. Ведь так просто списать всё на волю случая... на судьбу... на злой рок или неизбежность.
– Что? – Холмин почувствовал, как враз протрезвел.
Старичок глянул ему в глаза.
Холмину показалось, что он смотрит вглубь полноводного озера, на дне которого разыгрывается некий библейский сюжет. Полуголые люди, с безумными глазами, тащат на плечах крест, с распятым телом...