Горизонты безумия

Юрин Александр

Внезапно Подорогин почувствовал, что больше не испытывает потребность в воздухе. А ещё престало биться сердце...

(плотника кто-то услышал?)

Спустя какое-то время утратились чувства. Все до единого. А потом настал абсолютный мрак.

Межпланетник «Икар» достиг горизонта событий чёрного монстра. Какое-то время он летел без единого ориентира, словно батисфера, спускающаяся в неизвестность Марианской впадины. Разглядеть чёрную дыру в открытом космосе невозможно. Она идеально поглощает всякий спектр излучения. Она умело

маскируется, заявляя о себе в самый последний момент, когда ничего уже невозможно изменить. Она ведёт себя, как хищник в ночи. Ловит и больше не отпускает.

Точно так же случилось и с «Икаром». Межпланетник оказался захваченным невидимыми щупальцами гравитации монстра. Он понёсся навстречу неизвестности, не испытывая при этом страха, с неработающей силовой установкой. Постепенно на борту отключались системы, гасли экраны мониторов, вспыхивали красным аварийные огни... Однако и они светили недолго. Спустя энный промежуток времени, «Икар» слился в одно целое с монстром, стал не различим на фоне мрака, попросту исчез, оказавшись недоступным в различных диапазонах радиоэфира.

Обшивка распалась. Межпланетник перестал существовать в доступном для человеческого понимания трёхмерном мире. Он перешёл на высшую ступень эволюции вселенной. Он оказался за гранью рационального, познанного, изученного. Он оказался в нуль-пространстве, где не действует ни один из законов физики. Он открыл для себя сингулярность... Таймеры встали. Всякие понятия утратили смысл. Остался лишь код гравитации, сохранивший материальную сущность распавшегося челнока и его экипажа. Код, который ещё нужно было собрать заново на другой стороне.

Подорогин открыл глаза. Его обступила абсолютная темень. Хоть глаз выколи, а может, и того хуже. От изнурённости не осталось и следа – он чувствовал небывалый прилив сил, а также отсутствие в потребности дышать. Сердце в груди по-прежнему молчало. Было тихо, как на погосте, но не долго.

Внезапно Подорогин услышал поблизости голоса. Говорили явно дети. Да, вне сомнений, дети, и, более того, один из голосов он знал!

Подорогин шагнул в темноте и вдруг понял, что она больше не абсолютная – она обычная, земная, наполненная запахами и шумами. Совсем недавно случился закат. Пахнет дымом от костра. Где-то под ногами в траве тренькает кузнечик... Чертят по волосам ветви деревьев. А над головой...

Подорогин чуть было не воскликнул в ночи.

Над головой раскинулось звёздное небо! Такое... Такое... Каким он не видел его вот уже бессчётное количество лет.

Но почему?

Что с ним случилось?! Может быть травма? Или болезнь?.. Хотя, скорее, командировка! Вот только куда?..

Ноги затряслись. Коленки просели, пространство вокруг принялось стремительно раскручиваться. Подорогин вскинул руку и опёрся о дерево. Невольно глянул на углепластик, что укрывал плоть. Вновь чуть было не закричал. Он был в скафандре, который...

Воспоминания накрыли с головой, буквально оглушили.

Пульс так и не появился, а вот из носа полилось, как из пожарного брандспойта! В голове отошёл от спячки самый настоящий термитник,

перед взором повисла багровая пелена. Шатнуло, да так, что Подорогин чуть было не выкорчевал дерево.

Он всё же рухнул на колени и почему-то заплакал. Сквозь слёзы и кровь, Подорогин различил вдалеке, на пригорке, крохотную искорку – это был догорающий в ночи костёр. Он даже услышал, как потрескивают угли и пахнет печёной картошкой. А потом вновь появились голоса.

– Юрка... – прохрипел Подорогин, не понимая, как у него вообще получается говорить. О том, где именно он оказался, Подорогин старался не думать. И без того отдавало перегибом всего иррационального. Хотя... Чёрная дыра, вне сомнений, издевается над ним, даря напоследок – прежде чем сожрать – кратковременную иллюзию воссоединения с сыном.

«Она насмехается над всеми нами, над нашим примитивным мышлением, попутно умело играя в чувства».

Внезапно голоса затихли.

Подорогин насторожился.

На пригорке маячили тени: ребята явно что-то замышляли. Потом с криками понеслись на него!

(совсем как огни!!!)

Такого поворота событий Подорогин не ожидал; он кое-как поднялся по стволу, принял вертикальное положение и поскорее отпрянул в тень.

«Тень?»

Подорогин вновь вскинул голову и только сейчас увидел зарево от далёкого шпиля «Хроноса». Он, вне сомнений, был на Земле, причём в своём времени! Сомнений не было никаких. Подорогин опасливо стянул с ладони перчатку, засучил ткань скафандра, глянул на часы... Стрелки неслись вперёд, а на запястье другой руки тревожно пищал таймер – ему что-то угрожает!

И тут на него налетели, чуть было не повалив с ног.

Подорогин обернулся и уставился в испуганное лицо мальчишки.

– Папа?.. – донёсся до слуха еле различимый шёпот.

Подорогин сорвался с места и, не помня себя от страха, побежал, спотыкаясь о сучки и кочки, в изобилии попадающиеся на пути. За спиной звучал встревоженный говор других детей, а в груди кристаллизовался мрак. Наваждение не могло явиться просто так – оно, по любому, что-то значит! Но вот только что именно?

На этот вопрос ответа не было. Возможно, его вообще не существовало на этом свете. Лишь там, за гранью, куда они все так стремились... а очутились заново на Земле. Небеса посмеялись над ними. Посмеялся космос. Даже мироздание, и то ущипнуло исподтишка, как взрослый младенца за щёку: мол, ой какие мы любопытные! С таким стремлением – только в песочнице порядок наводить, а не гоняться за обретением смысла, который стоит много выше, – истина же и вовсе способна свести с ума.

В общем, так оно и вышло.

Подорогин потерял опору под ногами и кубарем скатился под откос. Тут ударился лбом обо что-то твёрдое, утратив способность нормально мыслить. В ушах по-прежнему звенело, только непонятно от чего, а над головой...

«И тут огни!» – пронеслась одинокая мысль и исчезла под пластами дум относительно того, как быть дальше.

Да и как быть, когда даже сердце не бьётся?! Что это такое? Выход души в ментал или энергии тела в астрал?.. Или всё вместе, от чего не легче?!