Горизонты и лабиринты моей жизни
Шрифт:
Мне была понятна внутренняя боль известного во всем мире, и в том числе в Советском Союзе, писателя Алана Маршалла, хорошо знавшего жизнь своих соотечественников. Встречи с ним (он был вице-президентом Общества дружбы Австралия — СССР) укрепили мою веру в нормализацию советско-австралийских отношений. Смотрел я в его умные, чуть усталые глаза под густыми бровями, на выделяющийся на продолговатом лице нос с горбинкой, на упрямый подбородок, и мне хотелось, чтобы долго-долго жил этот талантливый человек, понимающий не только боль людскую, но и, как поговаривали его друзья, язык птиц.
Большой интерес вызывали у меня посещения фермерских хозяйств в разных штатах,
Заместитель премьера в правительстве — Антони — красивый молодой мужчина со светлыми волосами, голубыми глазами, пухлыми губами, среднего роста, атлетического сложения, мог бы сыграть героя-любовника в американском вестерне (собственная кинопромышленность Австралии тогда делала еще первые шажочки и не могла предложить ему достойную роль). Про кино — это, конечно, шутка, однако, несмотря на молодость, дело свое Антони знал и пользовался немалым авторитетом в фермерских кругах. Насколько я мог понять, сельское хозяйство Австралии является частнокапиталистическим и фермерское хозяйство средней руки, и так называемые станции (в руках которых земли, по площади равные территории государства Люксембург), управляемые капиталистическим кооперативным механизмом с элементами планирования: фермер на свой страх и риск может произвести сельскохозяйственной продукции больше, чем ему запланировано. Нынешним правителям нашего государства надо не расколлективизировать сельское хозяйство страны, а создать механизм управления им и поучиться этому у австралийцев.
Машиностроительная, металлургическая, горная промышленность была поставлена в Австралии на современную основу и конкурентоспособна. Для примера скажу, что на сталелитейном заводе в Порт-Кембла в цехах было просторно, светло, чисто. Рабочие, с кем пришлось беседовать, были удовлетворены условиями работы, а в случае какой-либо нужды, говорили они, «наш профсоюз, наш Боб Хоук нам помогут». У нас в стране многие, кто был связан с международным рабочим движением, знали о силе профсоюзного движения в Австралии, а мне удалось убедиться воочию, как говорится, «увидеть и пощупать».
Помимо введения в практику частых поездок советских дипломатов по Австралии я увеличил количество различного рода дружеских приемов а-ля фуршет в посольстве. На них приглашали писателей, художников, профессуру, артистов, общественных деятелей, сотрудников различных государственных учреждений и, конечно, молодежь, в том числе армейскую. Приемы проходили живо, в интересных беседах и разговорах. Как правило, погода позволяла выносить приемы из стен резиденции посла на лужайку. Приемы также способствовали расширению и укреплению связей посла и сотрудников посольства с различными представляющими интерес для посольства людьми.
В Австралии получили широкий резонанс выступления нашей всемирно известной балерины Майи Плисецкой и также известного композитора Родиона Щедрина. Концерты прошли вскоре после моего приезда в Австралию. Сцена была буквально усыпана цветами. Балерину публика не отпускала в
Было решено активизировать концертную деятельность советских артистов в Австралии, равно как и связи ученых академических и университетских центров, тем более что многих я знал лично.
Незаметно прошел год моей работы на пятом континенте. Собрав чемодан, я приехал на побывку на Родину. Доложил о делах своему министру — он остался доволен. Побывал в Центральном комитете партии, в ряде министерств и ведомств.
Посетил Алексея Николаевича Косыгина. Рассказал ему об Австралии, об отношении к нам, о деятельности советского посольства. Изложил свою идею, которую в принципе поддержал премьер-министр Австралии, о налаживании постоянно действующего торгового моста между восточными портами пятого континента и нашими дальневосточными портами. Австралийцы готовы поставлять на наш Дальний Восток в течение всего года говядину, баранину, свинину, птицу, овощи, фрукты — то, в чем испытывают нужду наш Дальний Восток, Крайний Север и отчасти Восточная Сибирь. Взамен мы поставляем им деловую древесину в обработанном и необработанном виде.
«Алексей Николаевич, — говорил я, — представляете себе, в лютый мороз ребятишки от Владивостока до Магадана и от Находки аж до самой Читы будут иметь круглый год арбузы, ананасы, яблоки, всякую снедь. Как это было бы здорово!» «Да, это действительно идея, заслуживающая реализации. Но мы не в состоянии ее осуществить. Наши дальневосточные порты имеют очень малую причальную линию, да к тому же не обладают необходимыми холодильниками и другими складскими помещениями. Вот сейчас расширяются торговые отношения с Японией, но и они сдерживаются именно неготовностью наших портов с размахом вести торговлю. Но Ваше предложение я запомню. Буду думать…»
В конце марта — начале апреля 1971 года в Москве состоялся XXIV съезд КПСС. Перед съездом я вместо вызова для участия в его работе получил из Москвы указание о том, что посольство обязано широко информировать Центр об откликах на работу съезда в различных общественных кругах Австралии. Причем в шифровке было подчеркнуто, что эту работу должен вести лично посол. Было очевидно, что я на съезд приглашен не буду. Да я и не рассчитывал. В кругу своих дипломатов я по поводу этого указания заметил, что в Австралии съезд не получит сколь-нибудь широкого резонанса. Так что послу, собственно, в этой связи и делать будет нечего; он в составе ЦК, и его место на съезде.
Через несколько дней получаю вдогонку первой телеграмме другую, но уже не на одной страничке, а на четырех, на которых расписано, что именно может интересовать Центр в связи со съездом и опять подчеркивается личная роль в этой работе посла. Стало ясно, что мое отношение к первой телеграмме было «донесено» до Москвы, и последовала другая, более оскорбительная по своему назидательному тону и изложению в ней прописных истин.
Будучи в Москве, я узнал, что примерно одна четвертая часть состава ЦК, избранного XXIII съездом партии на XXIV съезд приглашена не была, и прежде всего из «молодых», находящихся не только далеко от Москвы, но и в ней самой. По составу Центрального комитета, избранного XXIV съездом КПСС, было очевидно, что высшее руководство партии во главе с Брежневым окончательно перешагнуло через «молодых», укрепив свое положение за счет тех, кого устраивало существующее положение в партии и стране и кто, пренебрегая интересами Родины, пел осанну Брежневу.