Горькая Любовь
Шрифт:
быть, ревность – от страха унизить душу, от боязни быть
униженным и смешным? Не та баба опасна, которая держит за…, а
которая – за душу.
Вечером, гуляя, Лев Николаевич неожиданно произнес:
– Человек переживает землетрясения, эпидемии, ужасы болезней и
всякие мучения души, но на все времена для него самой мучительной
трагедией была, есть и будет – трагедия спальни…*
Горький, с некоторым удивлением, говорил жене:
–– Знаешь, Катерина, он любит ставить коварные вопросы: что вы думаете о себе, любите
Ближе других Горький сошелся Чеховым. Однажды Антон Павлович, задумавшись, тихо сказал ему:
–– Такая нелепая, неуклюжая страна – эта наша Россия –
Это стыдно и грустно, а верно: есть множество
людей, которые завидуют собакам…
И тотчас же, засмеявшись, добавил:
–– Я сегодня говорю все дряхлые слова… Значит – старею…
Однажды его посетили три пышно одетые дамы;
наполнив его комнату шумом шелковых юбок и запахом крепких
духов, они чинно уселись против хозяина.
–– А кого вы больше любите – греков или турок? – спросила она.
Антон Павлович ласково посмотрел на нее и ответил с кроткой,
любезной улыбкой:
–– Я люблю – мармелад… А вы – любите?..
– Вы славно беседовали! – заметил я, когда они ушли.
Антон Павлович тихо рассмеялся и сказал:
– Нужно, чтоб каждый человек говорил своим языком…
Никто не понимал так ясно и тонко, как Антон Чехов…
– Знаете – напишу об учительнице, она атеистка – обожает
Дарвина, уверена в необходимости бороться с предрассудками и суевериями народа, а сама, в двенадцать часов ночи, варит в бане черного кота, чтоб достать «дужку» – косточку, которая привлекает мужчину, возбуждая в
нем любовь, – есть такая косточка…
– Знаете, почему Толстой относится к Вам так неровно? Он ревнует…
Да, да. Вчера он говорил мне: «Не могу отнестись к
Горькому искренно, сам не знаю почему, а не могу… Горький -
злой человек. Он похож на семинариста, которого насильно
постригли в монахи …»
Рассказывая, Чехов досмеялся до слез и, отирая слезы
продолжал:
– Я говорю: «Горький – добрый». А он: «Нет, нет, я знаю.
У него утиный нос, такие носы бывают только у несчастных и
злых. И женщины не любят его, а у женщин, как у собак, есть
чутье к хорошему человеку … Уметь любить – значит все уметь…*
Чехов наставлял молодого литератора. Знаменитый писатель, любивший начинающего автора, не был, например, в восторге от того, что в рассказе «Мальва» море «смеялось».
Чехов учил: море не смется, не плачет; оно шумит, плещется, сверкает. Читателям, однако, нравилось, что море может смеяться.
* * *
Мысли Горького, его чувства, дела, заслуги,
ошибки – всё это имело один-единственный корень -
Волгу, великую русскую реку, – и её стоны…
Ф. Шаляпин
Молодые
На следующий день Шаляпин прямо с утра появился в квартире Пешковых и обитался там до конца гастролей, здесь же ночевал, питался и – к великому удовольствию супругов – пел. Проснувшись, он пробовал голос – «О-ого-оо!». Его мощный бас звучал так, что было слышно на улице, и под окнами собиралась толпа. На всю округу неслось – Эх, дубинушка, ухнем!..
Прохожие останавливались, как завороженные, никто не смел произнести ни слова: все наслаждались пением.
Затем, в ходе концерта, где был получен солидный доход, Горькому пришла мысль собрать денег на благотворительные цели. В честь полюбившегося артиста был дан ужин.
Шаляпин поднялся:
– Господа! Говорить – не петь, на это я не мастер, это не по моей части. Вот мастер слова – Алексей Максимович, наше солнышко красное. Я все время возле него вращаюсь: оно и светит и греет. Хорошее дело он затеял – постройку Народного Дома, а денег не хватает. Надо бы, чтоб каждый дал по средствам.
И благославляя, он затянул на церковный лад по-протодиаконовски:
–– Го-спо-оди!..
Покончив с гастролями и получив изрядный куш, Шаляпин пригласил Пешковых на пельмени. Шаляпин и Горький так близко сошлись, что о них, талантливых самородках, стали говорить, как о братьях-близнецах.
* * *
Время шло, и вдовец Адам Богданович стал заглядываться на младшую сестру Екатерины – Александру. Однажды, когда Пешковы уже легли спать, к ним заявились Александра и Адам. Они объявили родственникам, что решили пожениться. Новый год встречали уже двумя молодыми семьями.
Пока Горький писал «Фому Гордеева», Екатерина с сестрой катались на пароходе по Волге. Роман выдвинул Горького в ряд мастеров. Осенью он снова поехал в Петербург, где сошелся с революционерами и составлял прокламации, призывавшие к свержению царя.
Сёстры вернулись в Нижний довольные и отдохнувшие, Александра была беременна, но чувствовала себя хорошо. Ничто не предвещало беды, притаившейся совсем рядом. Через несколько дней Горький сообщил Чехову, чтозахворала сестра жены и, проболев три дня, – умерла. Тетка забрала племянника к себе, в честь матери назвали его Александром.
Наступил Новый 1900 год. Страшная, недавно пережитая трагедия, подавляла хозяйку и окружавших. Больше всех переживала Екатерина Павловна, горячо любившая сестру. Алексей Максимович пристроился в углу с Адамом Богдановичем и читал вслух «Даму с собачкой». Закончив читать, стали обсуждать – и вконец переругались. В этой атмосфере Горький написал откровенное письмо Чехову: