Горькая правда
Шрифт:
— Стас! Это — не любовь. Ты не любишь меня, я знаю точно.
— Скажи мне тогда, что это, если не любовь!? — спрашивает он, не поднимаясь.
Я слышу в его голосе боль, но медленно вырываюсь из его объятий, отодвигая рукой, отхожу к окну. Мне нужно расстояние от него, чтобы не довериться ему, не попасть в капкан, который он приготовил для меня и, кажется, для себя. Смотрю на него, прося взглядом встать, что он и делает очень медленно.
— Стас, разве, когда любят, изменяют? Мстят? Разбивают сердце, топча его в крошку? Используют живых людей, играя на их чувствах? — говорю с обидой
Не хотела я этого разговора, но он сам вынудил меня разговорами о своей якобы любви! Хватит бередить мне душу! Хватит!
Стас глубоко дышит.
— Такие идиоты, как я, видимо, да! — отвечает с надрывом и вызовом.
— Стас, — тихо произношу его имя, — мы никогда не сможем быть вместе. Наша история началась неправильно, даже слово «неправильно» не характеризует действительность. Давай, не будем ее заканчивать так, чтобы стало еще хуже. Давай закончим на хорошей ноте, оставляя в памяти лишь приятные воспоминания.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? — спрашивает Стас, беря себя в руки и нацепляя на себя знакомую холодную маску отчужденности.
— Да, наверное, так будет лучше, — все так же тихо отвечаю я.
Стас подходит, крепко обнимает меня, делая глубокие рваные вдохи. Я же ответ запоминаю его одновременно горький и сладкий запах. Ласково проводит по волосам, разворачивается, и, не говоря ни слова, уходит. Моя же душа хочет уйти вместе с ним, но я отворачиваюсь к окну, желая, скрыть свои истинные эмоции.
— Стас! — окликаю его я.
Стас разворачивается около входной двери, глядя с надеждой на меня.
— Забери свой подарок, пожалуйста, — вспоминаю я, зачем я его пригласила к себе.
Я беру в руки коробочку с ювелирным изделием и уверенно, насколько могу, иду к Стасу. Он смотрит не читаемым взглядом.
— Если тебе не нравится, можешь выкинуть, — говорит холодно и спокойно, но уходит, громко хлопая дверью.
На глазах опять наворачиваются слезы, но я не даю им выхода. Я все сделала правильно. Я это знаю. Его страсть ко мне скоро пройдет, и он поймет, что любви никогда не было. А растворяться в нем я не могу. Не хочу. Не верю ему. Нам обоим нужно время, чтобы все встало на свои места.
Сейчас я выбираю себя! Любовь к себе! Не его! Не болезнь по имени Стас. Не Артура, которому я сказала еще вчера, что в моем сердце для него есть место, но только как для друга. Я выбираю свою мечту. Я буду учиться у лучших из лучших. Вот, что сейчас главное. Я подавала заявку, не надеясь, но удача улыбнулась мне. Судьба, наконец-то, благоволит мне!
Вдох. Выдох. Вчера я решила шагнуть в эту пропасть последний раз. В последний раз я окунулась в омут с головой, зная, что мы оба прощаемся друг с другом. Сейчас всё опять вышло из-под контроля. Единственное, чего я опасалась сейчас, это того, чтобы Стас не натворил глупостей. Потому что он был очень зол, смотрел на меня бешеным взглядом.
Глава 29
Глава 29
Стас
Ощущение, что я лечу в пропасть, не покидает меня. Юля, которая подарила мне счастье, вознеся на высокую гору эйфории, жестоко столкнула меня вниз. И вот я лечу, пытаясь, уцепиться хоть за одну
Первым желанием было — вдавить педаль в пол, и гнать так быстро, как только сможет мой автомобиль, даже перспектива куда-нибудь врезаться к хренам собачьим меня не пугала. Хуже уже быть не может, наверное. Или может?
Достаю из бардачка пачку сигарет. Затяжка, еще и еще. Выкуриваю полпачки, незаметно для себя. Докуриваю сигарету, как вижу Юлю, выбегающую из подъезда. Мы оба опаздываем на работу, но если мне плевать, то ей явно нет: торопится, роняет сумку, что-то ищет в телефоне. Замечает меня, застывает на месте. Не ожидала увидеть. Замечаю в ее руке мой подарок, который с силой сжимает. Глупая, мне неважны деньги! Да готов их все отдать, лишь бы ты была рядом! Я хотел тебя просто порадовать. Заказал эту «синичку» специально для нее. Делаю последнюю затяжку, выбрасываю окурок в урну и уверенно направляюсь к ней.
Сердце опять учащенно стучит, стоило только увидеть ее.
— Поедем. Довезу до работы, а то опоздаешь, — говорю Юле, беру ее я за руку, крепко сжимая маленькую ладонь в своей.
В каком-то оцепенении Юля следует за мной, молчит. Открываю перед ней дверь, дожидаясь, когда она сядет, аккуратно захлопываю ее и быстрым шагом сажусь за руль, закидывая в рот мятную конфету, чтобы убрать вкус сигарет. Курить люблю, а вот послевкусие нет. Замечаю, что Юля положила коробочку с украшением между сидениями, косясь на меня, но я молча выруливаю с парковки, лишь сильнее сжимая руль. Не сделать хуже, вот чего я хочу сейчас.
Юля рассматривает мой профиль, как будто не в силах отвезти взгляд, впивается взглядом, пока я сосредоточен на дороге, или делаю вид, что сосредоточен на дороге. О чем-то думает, слегка качая головой. Такая желанная, но такая же далёкая женщина. Близкая, самая близкая мне. Переводит взгляд на мои руки, на которых ссадины и гематомы, которые она заметила еще вчера, она целовала их с такой нежностью, что мне казалось, что она залечивает их одним прикосновением губ. Кровь чуть выступила на костяшках и подсохла. Сглатываю, подавляя желание снова к ней прикоснуться, поцеловать ее.
— Когда твой самолет? — спрашиваю я каким-то не своим голосом.
— В понедельник в шесть утра, — отвечает уверенно и твердо, очередной раз разбивая мое сердце.
Значит, у меня есть еще три дня. Всего лишь три дня радом с ней. А если не считать сегодня, то уже два.
Два дня достаточно, чтобы уговорить ее остаться?
— Могу я тебя проводить? — осторожно уточняю у нее.
Спрашиваю, но мой вопрос звучит скорее, как утверждение.
— Я попросила Артура отвезти меня в аэропорт, — неуверенно отвечает Юля, округляя глаза и вздрагивает, видимо, понимает, что не следовало сообщать мне это.