Горькую чашу – до дна!
Шрифт:
– О Боже, – сказала Шерли. И села. Я обнял ее плечи и почувствовал, что она вся дрожит. Потом она перевела взгляд на балкон. – Я… Я хотела…
– Не надо, – перебил я. – Не надо.
И вдруг мы оба одновременно протрезвели. Я нежно погладил ее и прижал к себе, сотрясавшая ее дрожь никак не могла утихнуть.
– Я так напилась. Так страшно напилась. Если бы ты пришел на несколько минут позже…
– Не надо, – перебил я ее, – не смотри туда. – Я встал и помог ей подняться.
– Я… я бы разбилась насмерть.
– Уйдем от окна.
– Успокойся. Не тревожься. Это не повторится. Никогда. Это надо было сделать сразу. А теперь… теперь я и помыслить об этом не могу. – Она присела на край кровати, и зеленоватый свет луны упал на ее темно-рыжие волосы.
– Я останусь у тебя.
– Нет.
– Останусь.
– Тебе надо вернуться к ней.
– Я боюсь за тебя.
– Я этого не сделаю. Клянусь Господом, не сделаю. Питер. Питер. Я тебя люблю. Клянусь своей любовью. Что прошло, то прошло. Правда. Это все из-за кольца. А что… что она тебе подарила?
– Половину своего состояния.
– Что?
– Половину своего состояния. А другую половину – тебе.
– Нет!
– Я не возьму у нее ни цента, но она уже была у адвокатов и…
Шерли разразилась истерическим смехом. Смех ее быстро перешел в рыдания, все тело дергалось, словно в страшных судорогах.
– Прекрати, Шерли, прекрати сейчас же!
– Все состояние… Все свое состояние она…
Резко оборвав себя на полуслове, она метнулась в ванную. Организм отреагировал по-своему, и до меня донеслись хрипы и стоны: ее вырвало. Я не мог спокойно слышать, как она мучается, и пошел за ней, желая как-то помочь.
– Уйди… Прошу тебя… Уйди… Не хочу, чтобы ты видел меня такой… – Но ноги уже не держали ее, и она рухнула перед раковиной на колени, так что мне пришлось поднять и поддерживать ее, пока позывы не прекратились. Под конец я сдернул с Шерли замаранное белье, выкупал ее и насухо вытер полотенцем. Она была так слаба, что мне пришлось на руках донести ее до постели. Среди умывальных принадлежностей я заметил трубочку со снотворными таблетками. Я вернулся в ванную, налил в стакан немного воды и растворил две таблетки. Снотворное было из разряда сильнодействующих. Поэтому трубочку с остальными таблетками я сунул себе в карман, а стакан принес Шерли. Мне пришлось слегка поддерживать ее голову, пока она пила.
– А теперь тебе надо поспать.
– Это из-за ребенка, – простонала она. – Еще и из-за него. Я же тебе говорила, меня теперь все время тошнит.
– Скоро все пройдет.
– Да…
– Мы больше никогда не станем напиваться.
– Не станем…
– Нам нужно держать себя в руках.
– Она нас любит! Питер, она нас обоих любит! Как у нас повернется язык сказать ей обо всем? Разве мы когда-нибудь наберемся духу? Я никогда не смогу…
– Это сделаю я.
– Ты тоже не сможешь.
– Она не наложит.
– Разве мы сможем быть счастливы, если она над собой что-нибудь сделает?
– Она ничего над собой не сделает.
Глаза Шерли вновь наполнились слезами. Она стала повторять слова, сказанные Джоан, отдельные фразы, обрывки фраз:
– «Печальный лондонский туман… Предать… Вы меня не предадите? Вы же не предадите меня, верно?»
– Не надо, – сказал я.
– «Звучит глупо, когда говоришь это вслух, но я вас обоих люблю… Шерли была так благоразумна… так исполнена доброй воли… Иногда мне уже казалось, что я – просто старая мама…»
– Не надо, – опять сказал я.
– «Но теперь! Теперь я вновь чувствую себя женщиной… У меня есть муж… и дочь. Да хранит нас Господь, да благословит нас… быть такими же счастливыми, как нынче»! – Шерли опять залилась истерическим смехом.
– Прекрати! Немедленно прекрати!
Но она не прекратила.
– «Это кольцо мне подарил твой отец… Я собиралась подарить его тебе, когда ты родишь первого ребенка. Но ты доставила мне такую радость…»
– Где оно?
Шерли не поняла, о чем я.
– Питер, так нельзя. Мы не сможем это сделать. Мы не имеем права причинить ей такую боль. Мы должны отказаться…
– Где оно?!
– Что «оно»?
– Кольцо? Где кольцо?
– В коробочке. Я держала ее в руке, когда… – Она умолкла, закрыла глаза и лежала, не шевелясь.
Я встал.
– Улица была пуста, – произнес я. – Может, она еще лежит там внизу. Может, я еще найду ее на улице.
4
Я ее не нашел.
Зайдя в свой номер, чтобы накинуть пальто, я убедился, что Джоан крепко спит.
И вот я бродил по тротуару под балконом Шерли. Было очень холодно и ветрено. Беспокойный свет луны освещал асфальт, над которым ветер трепал сухие листья, мятые сигаретные пачки, старую газету. Коробочки нигде не было.
Я вышел на проезжую часть. Пятна машинного масла. Тормозной след. Пляшущие на ветру клочки оберточной бумаги. Перешел на другую сторону улицы. Быть может, коробочка, выпав из рук Шерли, описала дугу и отлетела намного дальше, может быть, даже на противоположный тротуар. Я и там поискал, а также под голыми деревьями у самой воды, между фонарными столбами со светящимися матовыми шарами.
Ничего.
Я поднял голову и взглянул на фасад отеля. Он был утыкан балконами. Коробочка вполне могла упасть на один из них. Придется поговорить с портье. До утра ничего сделать нельзя. А если и на балконах ничего не найдется? Как нам объяснить Джоан, куда подевалось кольцо?