Горняк. Венок Майклу Удомо
Шрифт:
Слуга позвал его завтракать. Он поел в одиночестве, распорядился вызвать такси и вернулся к себе. Перед самым уходом написал Удомо записку:
«Дорогой Майк.
Хону проститься с Вами. Я уезжаю назад в Англию. Бы мне дали сегодня понять, что я Вам мешаю. Вероятно, я Вам очень мешаю, раз дошло до того, Вы чуть не ударили меня. Я не потерпел бы этого от белых и не вижу, почему должен терпеть от черных. Передайте мой прощальный привет остальным. Спасибо за все. Больнее всего сознавать, что когда-то мы были товарищами.
Томас Лэнвуд».
Машина
Письмо Лэнвуда нашел Эдибхой, приехавший узнать, что случилось с Удомо. Вскоре Удомо вышел из своей комнаты. Он уже вполне владел собой.
Эдибхой протянул ему письмо:
— Том уехал.
Прочитав записку, Удомо сказал:
— Я не люблю, когда читают мои письма, Эди.
— Оно лежало на столе открытым, его мог прочитать каждый.
— Том — форменный идиот.
— Что произошло?
— Позвони в агентство, узнай, когда он едет и где он сейчас… Бой!
Эдибхой взял телефонную трубку. Удомо пошел в кухню. Немного погодя он вернулся, держа в руке куриную ножку.
— Он уехал на грузо-пассажирском судне, которое отчалило полчаса назад. Что произошло?
— У меня голова была занята одной мыслью, и я сказал ему, чтобы он оставил меня в покое. Ты ведь знаешь его манеру вечно торчать посреди комнаты. Он загородил мне дорогу. Я оттолкнул его и пошел к себе. И вот, пожалуйста, это письмо… — Удомо швырнул на стол скомканную записку.
— Он все равно уехал бы, — примирительно заметил Эдибхой.
— Уехал бы, но не так… — сказал Удомо.
— А может, оно и лучше, земляк. — Эдибхой улыбнулся, однако взгляд его остался хмурым. — Ничего. Ты напишешь ему, и все уладится. Там он будет полезнее.
— А ты почему здесь? — вдруг спросил Удомо.
— Когда из твоего секретариата позвонили, что совещание отменяется, я поехал туда. Мне сказали, что ты дома… Что с тобой, земляк?
— Ничего страшного, Эди. Голова что-то разболелась. Но теперь уже прошла.
— Очень рад, земляк. Как поездка?
— Прекрасно. Я расскажу тебе обо всем вечером. А сейчас отчаливай. Мне предстоит важный телефонный разговор. Увидимся вечером на заседании исполнительного комитета.
Эдибхой, явно недовольный, ушел. Удомо поднял телефонную трубку.
4
Дождь лил не переставая. Тяжелые, крупные капли больно били в лицо. Ночь была черным-черна, как джунгли за спиной Марии.
Она всем телом прижалась к стволу молодого деревца. Как хорошо, что идет дождь. Пусть ей больно, пусть она промокла насквозь, пусть хоть в кровь иссечет ее кожу. Это все не важно. Только потому, что идет дождь, они до сих пор здесь. Она верит — Мхенди вернется… Только найдет ли он дорогу в этой кромешной тьме, под дождем? Конечно, найдет. Ведь он командовал когда-то целой армией. Он не заблудится. Он придет. Дождь — хорошая примета. Это значит, что он жив и вернется. Дождь начался четыре
Что это?
Напрягая зрение, она вглядывалась во тьму. Может быть, крикнуть? В такой ливень белые сидят дома. Она поднесла ко рту сложенные рупором руки.
— Мхе-енди! — крикнула она. Ее протяжный крик походил на стон. — Мхе-енди!
Что-то холодное заскользило по ее ноге. Она судорожно вцепилась в неровную кору дерева и замерла. Но вот «оно» соскользнуло с ноги. Может, ползет сейчас по стволу! О Мхенди… Только бы не шелохнуться, а то некому будет тебя встречать. А вдруг они схватили его? Убили? Нет, нет, не может быть. Он придет!
— Мария, где ты?
— Я здесь, Джозеф.
Джозеф включил электрический фонарик и, осторожно нащупывая ногой землю, подошел к ней.
— Я ведь говорил тебе, одной ходить опасно, — сказал он. — А ты еще и без фонаря…
— Наверное, змея… — начала она и вдруг схватила его за руку. — Джозеф! Смотри!
Она шагнула вперед, во тьму. Джозеф удержал ее.
— Там что-то мигает.
Где-то далеко-далеко вспыхнул слабый огонек. Мария вырвалась из рук Джозефа. Он понял, что она сейчас закричит, и зажал ей рот.
— Подожди, — шепнул он. — Подожди, Мария.
Вдруг это чужие.
Она перестала сопротивляться, и он убрал руку.
— Это Мхенди, — сказала она.
— Мы должны подождать, — сказал он.
— Опять свет! — Теперь огонек вспыхнул ближе.
— Считай вспышки, — сказал Джозеф. — Их должно быть три, пауза и еще две.
— Раз, два, — шептала Мария, — три… Ну, ну!.. Еще один раз, два…
Мария вырвалась и побежала.
— Мхенди! Мхенди!
— Мария!
— Сэр! — заорал Джозеф, забыв всякую осторожность.
Внезапно из мрака и ливня выступила фигура Мхенди. Мария, простирая руки, кинулась к нему и, не рассчитав расстояния, упала к его ногам. По земле струились потоки воды. Мхенди опустился на колени. Он пришел не один, кто-то за его спиной зажег фонарик. Джозеф отпрянул назад, выхватил из кармана пистолет.
— Кто эти люди, сэр?
— Не бойся, Джозеф. Это мои земляки, мои солдаты.
Джозеф успокоился и сунул пистолет обратно в карман. Мхенди помог Марии подняться.
— Ты вернулся?
— Я ведь обещал.
— Идемте скорее в лагерь, — сказал Джозеф.
Он шел первым. За ним, обнявшись, Мария и Мхенди. Два молчаливых плюральца замыкали шествие. Дождь все лил и лил. Но он уже потерял силу, и было ясно, что к утру он кончится, и снова засияет солнце.
— Я боялся, что вас уже нет, — сказал Мхенди Джозефу, — потому и взял двух солдат. Одному трудно идти через джунгли.
— Мы задержались из-за дождя.
— Я на это и надеялся.
— Я знала, что ты придешь, — сказала Мария, — но все-таки очень боялась.