Город богов
Шрифт:
— С ней все будет в порядке? — когда они подошли, спросил Есвей, инстинктивно коснувшись плеча той, в ком его разум видел не прекрасную рабыню, а молодую, сильную олениху.
— Да. Нергалу удалось разбудить дух животного. Но это ничего. Очень скоро он обо всем забудет, — Шамаш поднял на караванщика задумчивый взгляд черных глаз, в которых отражалась боль, показывавшая, что он знает куда больше, чем говорил. Однако никто не посмел спросить бога солнца, что за знания он скрывает и почему, понимая, что этому могла быть лишь одна причина — беспокойство небожителя о рассудке своих спутников, не готовых
Евсей попятился, отчаянно мотая головой: — Нет! Я иду с Тобой!
— Я тем более! — отозвался Лис, который не собирался поворачивать назад, даже если бы подземная дорога вела их прямо к вратам во владения госпожи Кигаль.
— Ладно, — обведя спутником взглядом, бог солнца не стал настаивать на своем. — У нас нет времени на споры. Нужно спешить… — и, все же, прежде чем двинуться вперед, он склонился к девушке: — Милая… — та поспешно вскинула голову, поднимая на него горевшие готовностью служить и повиноваться взгляд умных, преданных глаз. — Ты пойдешь с нами… Я знаю, тебе не хочется возвращаться туда, где с тобой плохо обращались. Но пойми: так нужно. Мы будем рядом и не дадим тебя в обиду. Ты понимаешь? — та чуть наклонила голову. — Вот и умница, — улыбнулся ей Шамаш.
Он отпустил ее, показывая знаком, чтобы она шла следом, но девушка поспешно догнала его, ткнулась носом в бок.
Негромким просящим вскриком-возгласом она привлекла к себе внимание бога солнца. — Что? — вновь повернулся к ней Шамаш. Та мотнула головой в сторону больной ноги спутника, затем поднялась на цыпочки. — Хочешь помочь мне? Хорошо, — он оперся о ее плечо, немного разгружая ногу, которая, устав, уже начала давать о себе знать острыми вспышками боли.
— Кто бы мог подумать, что животные так умны! — возглас удивления сорвался к губ воина, который с интересом смотрел на девушку-оленя.
— Однако это так, — чуть повернув голову, чтобы взглянуть на своих спутников, проговорил колдун. — Люди многое не видят. Особенно то, чего не хотят.
— Мы всегда считали себя выше иных земных существ, — кивнул Евсей, — не думая о том, что все мы — творения богов. А старшие или младшие — в конце концов, не велика разница…
Тем временем подземный ход повернул и…
Все остановились перед каменной стеной, преграждавшей дорогу.
— Странно, — Бур вышел вперед, приблизился к препятствию, даже коснулся камней рукой, не сразу поверив в то, что они реальность, а не мираж, составленный игра призраков и теней. — Еще совсем недавно ее здесь не было! — он повернулся к караванщикам, растерянно моргая глазами, при этом выглядя не только смущенным, но и виноватым: никудышный из него вышел проводник.
— Может быть, мы сбились с пути? — оглядываясь, спросил Лис.
— Нет! — поспешно воскликнул горожанин. — Я знаю подземелье как свои пять пальцев и могу поклясться своей душой, что здесь никогда не было этой стены!
— Но вот же она! — воин указал рукой на подогнанные один к другому каменные глыбы.
— Мы пришли, — неожиданно, словно удар молнии, прозвучали слова. Все глаза обратились на бога солнца, который стоял, не спуская взгляда со стены, видя
— Это темница? — спросил Евсей, используя одно из слов, известных лишь миру легенд.
— Да.
— Но зачем она наделенному даром! — караванщик терялся в догадках. Он никак не мог понять. — Ведь дар удерживает пленников надежнее всех цепей и замков! — Но тут его взгляд упал на горожанина и Евсей вспомнил о том, что третий пленник, возможно, маг…
Он задумался… Нет, это тоже ничего не объясняло, ведь сила мальчишки, никогда не прикасавшегося к магическому камню, ничто рядом с могуществом хозяина города, подчинившего себе весь дар священного талисмана… К тому же, за спиной последнего еще и маячила ужасная тень Губителя…
— Не знаю, — Шамаш качнул головой. Это действительно было так. Что же до догадок… Конечно же, они были, но он не собирался ни с кем ими делиться.
Все, что он видел сейчас вокруг, более всего напоминало ловушку. Его брови сошлись на переносице, глаза чуть сощурились, черты лица заострились. Долгие годы борьбы за жизнь научили колдуна чувствовать близость опасности, замечать ее следы даже в тех случаях, когда, подчиняясь воле богов, предвидение молчало. По его губам скользнула горькая улыбка — ему-то казалось, что все изменилось, а на поверку выходило — нет, и, как и прежде, он, даже зная, что впереди беда, вынужден был идти ей на встречу. Ведь даже если иной путь есть, то он ведет в пустоту.
— Темница — оружие лишенного дара, — проговорил Евсей. Ему все меньше и меньше нравилось происходящее. Видя, что вокруг рук повелителя небес начало разгораться сияние, свидетельствовавшее о том, что бог готовится прибегнуть к помощи магии чтобы побыстрее разрушить стену, преграждавшую путь, караванщик воскликнул, спеша остановить Его: — Шамаш, подожди!
— Это ловушка, — Лис поморщился. Ему, как любому воину была противна сама мысль о том, что кто-то, отвергая открытый бой, спешит прибегнуть к обману. "Нам противостоит Губитель, — в который уже раз мысленно напоминал он себе, — а чего еще можно ожидать от господина лжи?"
Рука караванщика сжала рукоять меча. Раздался скрежет металла, выходившего из ножен. — Шамаш… — он поспешно подошел к богу солнца, встал рядом, готовясь защищать Его, хоть и понимая, что в бою небожителей смертный — ничто.
— Я знаю, — кивнул тот, сохраняя полное спокойствие. — Однако нам придется рискнуть… Отойдите чуть в сторону — мне нужно больше места.
В черных безднах глаз колдуна вспыхнул мрачный, холодный огонь. Стена затрепетала под его взглядом, камни протяжно заскрипели, пробуждаясь ото сна, зашевелились, и, наконец, покинув свои места, с шумом сорвались вниз.
Через миг на месте стены осталось лишь облако пыли, кружившее над грудой камней. Когда же оно рассеялось…
— Ри! — Евсей сразу же увидел своего ученика, замершего в полумраке пещерки, чьи своды были так низки, что приходилось стоять, ссутулившись, втянув голову в плечи.
Чуть в стороне, в центре подземелья, коленопреклоненным изваянием, воздевшим руки вверх, словно в последней молитве, застыла Сати. Дальше, в противоположном конце темницы, глаза с трудом разглядели очертания еще двоих, державшихся рядом.