Город чудес
Шрифт:
— Это ведь… вокзал Морова? — недоверчиво говорит он.
— Ну разумеется, — отвечает Тати. — А какой же еще?
— Здесь мы с Шарой сошли с поезда, когда впервые прибыли в Мирград, — поясняет он. — Это была крошечная и грязная платформа, а не вокзал… Мы сюда приехали на старом углевозе.
— Я же говорю вам обоим, что Мирград изменился! — насмешливо отвечает Тати. — Все об этом знают!
Ивонна закатывает глаза.
— Подумать только, девчонка тут впервые… — бормочет она.
Сигруд прищуривается. Их ждет большая толпа — несомненно, из-за катастрофы с
— Полиция, — говорит он. — И пресса. Видимо, ждут, чтобы поговорить со всеми пассажирами.
— Что нам делать? — спрашивает Ивонна.
— Я найду способ оторваться от вас, — говорит Сигруд, — и сбежать от них. Ивонна, ты сможешь разобраться с кофром и найти средство передвижения или мне нужно украсть автомобиль?
— Я найду машину! — поспешно заверяет Стройкова. — Не надо никуда вламываться!
— Ну хорошо, — соглашается Сигруд. Он идет к двери. — Я пойду первым. Встретимся перед входом в вокзал через тридцать минут. Договорились?
— Договорились, — отвечает Тати.
Сигруд выходит в салон, где нетерпеливые пассажиры собирают багаж и выстраиваются перед дверью в очередь. Он пытается подобраться ближе к ее началу и слышит шум толпы на платформе, когда гондола подъезжает, — людей собралось много, они встревожены, а это значит, что справиться с ними будет непросто.
Двери распахиваются, и Сигруд обнаруживает, что его подозрения справедливы: невзирая на усилия мирградской полиции, в считаные секунды воцаряется истинный бедлам. Выбегающих пассажиров встречают близкие, адвокаты, деловые партнеры, журналисты, и все орут, кричат, смеются, плачут… Оценив ситуацию, Сигруд проскальзывает вдоль края толпы и через несколько секунд уже держит путь к дверям вокзала.
Он идет, не глядя по сторонам, не глядя ни на что. Никто его не замечает. Все сосредоточены на бурном хаосе возле гондолы. С тихим вздохом облегчения дрейлинг входит в здание вокзала Морова.
Сигруд бродит кругами по вокзалу, пытаясь высмотреть новых оперативников Нокова. Он подозревает, что их нет, — судя по внезапной трансформации той сайпурки, мальчишка бросил против них все, что у него было, — но лучше убедиться наверняка.
К своему облегчению, Сигруд ничего не видит. Но пока он смотрит, он не может не изумляться тому, насколько изменился вокзал Морова. Он сравнивает его со своими прошлыми впечатлениями: с тем, как сошел с поезда и увидел, что их ждет трясущийся коротышка Питри Сутурашни, низко кланяется и немыслимым образом принимает его за Шару. Это место было заброшенным, темным и грязным, но теперь оно полнится шумом, движением и вопросительными криками.
Он ждет, пока время почти истекает, и выходит из вокзала через главные двери. Там нет автомобилей, кроме черного абсурдного лимузина. Сигруд останавливается за колонной и достает часы, спрашивая себя, куда подевались обе женщины. Потом он слышит пронзительный свист.
Он поднимает взгляд и видит Тати, которая высовывается из заднего окна лимузина, улыбается и машет ему. Сигруд таращится на нее, а потом медленно подходит к машине.
— Я… не совсем это
— Садись, — сварливо отвечает Ивонна изнутри. — И прекрати хмуриться!
Сигруд забирается в машину. Внутри достаточно просторно, чтобы он расположился с удобством. Он растерянно озирается, а водитель — невысокий, крепкий континентец в блестящей черной фуражке — заводит мотор и отъезжает.
— Как… у нас это получилось? — спрашивает Сигруд.
— Тетушка владеет машиной, — радостно сообщает Тати.
— Это машина имения, — объясняет Ивонна.
— Машина имения, — Сигруд большим пальцем указывает себе за спину. — А водитель…
— Чоска, — говорит Ивонна. — Мой камердинер.
— Твой… камердинер.
— Да.
— У тебя есть камердинер.
— Да. Должен же кто-то присматривать за имением, пока меня нет. Это не так уж необычно — иметь камердинера, — говорит она, уязвленная.
— Для пастушки — необычно.
— Ну, поскольку это ты приволок меня в Мирград, я думаю, у тебя нет права меня критиковать. Я была счастлива там, где находилась. — Она смотрит в окно. — По крайней мере счастливее, чем тут.
Тати прижимается к стеклу.
— Я не могу в это поверить. Я не могу в это поверить! Мы на самом деле в Мирграде! Мы действительно здесь!
Сигруд против воли улыбается, наблюдая за нею. Когда они впервые прибыли сюда, Шара ехала в машине, практически уткнувшись носом в стекло, упиваясь видами огромного исторического города — совсем как Тати сейчас. Но в тот раз Сигруду на все было наплевать.
— Вы только посмотрите! — с благоговением говорит Тати. — Вы только гляньте на это все…
Сигруду приходится пригнуться, чтобы увидеть то, что снаружи.
— Да, — удивленно говорит он. — Только гляньте на это все.
Теперь он понимает, как изменился город. Там, где были руины, стоят красивые, блистающие здания, современные кирпичные строения с большими стеклянными окнами — он помнит, что в прошлый раз здесь было очень мало окон с хорошими стеклами. Автомобиль едет по чистым, аккуратным улицам с электрическими фонарями, и нигде не видно ни груд щебня, ни баррикад. Поверхность улиц гладкая, без выбоин, что весьма странно — ведь Сигруд помнит, что асфальт и брусчатка были в трещинах, словно тающий лед на озере. Люди гуляют по улицам с небрежным видом пешеходов, занятых ежедневной рутиной, а не рыскают встревоженно, как в воспоминаниях Сигруда.
Все такое современное, такое организованное. По идущей через высотные здания надземной линии едет поезд метро, и в каждом окне каждого вагона виднеется чье-то лицо. Фонтаны, магазины, деревья. Рынок под открытым небом, где продается мясо и фрукты — настоящие свежие фрукты, которые в Мирграде его воспоминаний раздобыть было невозможно.
Время от времени попадается какой-нибудь кусочек искаженного мира — словно рана в реальности, оставшаяся после Мига. Но все такие места наилучшим образом заштукатурены, превращены в маленькие парки с табличками рядом, где написано: здесь случилось то-то и то-то, и вот что мы помним, и вот что мы знаем.