Город-крепость
Шрифт:
Вместо этого ковыряю заусенец. Неистово отгрызаю его зубами. Когда мы подъезжаем к дому номер шестьдесят два, на пальце не хватает кусочка кожи.
— Хотите, чтобы я подождал? — интересуется водитель.
Отрицательно качаю головой и расплачиваюсь. Водитель оставляет меня на тротуаре. Под звездами и высокими соснами. Рядом с воротами.
Дом стоит на вершине холма, за густой завесой деревьев. Здание построено по большей части из стекла, а не металла. Сквозь окна льется свет, заставляя все вокруг сиять. Десятки людей, словно куклы, курсируют
Вечеринка. Посол устраивает вечеринку.
Люди за стеклом похожи на рыб, кружащих по аквариуму. Этот мир (все эти люди в драгоценностях и с выпивкой) пугает меня больше, чем Лонгвей со своими людьми, которые, вероятно, уже приставили пистолеты к головам Дея и Мей Юи.
Едва могу перевести дыхание. Пытаюсь сдержать слезы от страха и боли. Иду к двери.
Швейцар замечает меня. Его улыбка сменяется гримасой.
— Пожалуйста, — начинаю ныть я прежде, чем он что-то скажет, — мне очень нужно поговорить с послом.
— Он занят, — отвечает служащий. И голос у него такой же кислый, как и лицо.
— Это... это насчет Мей Юи.
— Молодой человек, я не знаю, о ком вы говорите, но вам нужно уйти. — Дверь начинает закрываться. — Пока я не вызвал охрану.
Я ловлю дверь своей левой, здоровой, стороной и проскальзываю внутрь. Швейцар кричит. Я резко бью его в голень и бегу.
Пробираюсь в самый центр вечеринки, словно бешеный поросенок. Несколько женщин с запада что-то кричат, я их не понимаю.
— Осаму! — кричу я, поскольку не знаю, что еще могу сделать.
Гости замирают. На меня устремлено столько взглядов, что я едва ли смогу их сосчитать.
— Что все это значит? — Один мужчина возвышается над остальными. Его слова грохотом разносятся по помещению. Затуманенная, контролируемая ярость. — Как ты здесь оказался?
Он старше, чем я думала. Его волосы совсем седые. На коже очень много морщин. Больше, чем у трупа. У меня в горле поднимается желчь. Пытаюсь проглотить её обратно, чтобы можно было говорить.
— Посол Осаму, мне нужно с вами поговорить.
Я кланяюсь, хотя чувствую навязчивое желание достать пистолет Дея и приставить его к мужской груди.
— Здесь не то время и место, парень. — Старые морщинистые губы вытягиваются в линию. Он смотрит в дальнюю часть комнаты. Охрана, что в любой момент выкинет меня отсюда.
Я решаю больше не тратить время впустую.
— Это важно. Это насчет Мей Юи.
Когда я произношу её имя, его глаза становятся как плошки. Челюсть сжимается. Не уверена, страх ли появляется на его лице или что-то другое.
Посол хватает меня за больную руку и тянет прочь. Мы проходим мимо возмущенного щвейцара, разминающего ногу. Оказываемся снаружи, напротив дома, возле фонтана. От нашего дыхания образуются облачка пара.
— Откуда ты узнал про неё? Как смеешь приходить в мой дом, угрожать моей чести перед моими гостями и моей женой!
Мои. Мои. Мои. Он выплевывает
Смотрю прямо на этого человека. На выпяченную грудь и пухлые щеки. Тяжелую гордость в глазах. Смотрю на него и ненавижу. Это чувство снедает меня, бежит по рукам. Леденит грудь и живот. Как будто все, что я ненавидела раньше, объединилось в одно: Куен, отец, Лонгвей. Мне даже становится трудно говорить.
— Мей Юи попала в беду. Лонгвей утверждает, что застукал её за чем-то таким, чего ей делать не следовало. Он собирается её наказать. И не хочет, чтобы вы узнали.
Я произношу каждое слово так, будто оно из моего собственного мира. Я стараюсь привести его в равновесие. Сохранить его.
Пальцы посла сжимают меня крепче мышеловки. В его взгляде видна сила. Он пытается понять, не вру ли я.
— И откуда ты это узнал?
— Я... я работаю наркокурьером у Лонгвея. Одна из девушек из борделя отправила меня к вам. Сказала, что это срочно. Вопрос жизни и смерти.
Последние слова, похоже, убедили его. Осаму отпускает мою руку и возвращается к двери. Я оглядываюсь на окна-стены, где множество бледных лиц вглядывается через стекло. Смотрят на меня.
Посол перебрасывается словами со швейцаром и берет самую большую куртку, чтобы прикрыть праздничный наряд. Его туфли из изысканной кожи проносятся мимо меня.
— Идем, — бросает он мне через плечо. Так подзывают собаку. У меня нет выбора, кроме как плестись за ним.
Он даже не опускает взгляда, когда я оказываюсь сбоку от него.
— Клянусь богами, парень, если ты ошибся, я сотру тебя в порошок.
Сейчас угрозы для меня ничего не значат. Мое лицо покрыто потом. Бок в буквальном смысле раскалывается. Старая рубашка Хиро пропитывается кровью. Не знаю, смогу ли выдержать это все.
Заползаю в автомобиль посла и падая на сидение чувствую, как в бок впивается револьвер Дея. Он напоминает мне про шесть пуль. Шесть возможностей выбраться отсюда. Сбежать.
Мей Юи
Какое-то время я вижу только темноту и слышу рваное дыхание Синь. Гадаю: это все, что здесь есть? Только вдох и выдох её отравленных наркотой легких, которые дразнят меня подобной судьбой. Ритм действует почти гипнотически. Спустя несколько минут мои глаза закрываются.
А потом дверь распахивается — взрыв дерева и ярости вырывает меня из полудремы. Я перекатываюсь на колени, потом поднимаюсь на ноги, в глазах рябит от количества ног.
Встаю и вижу их лица. Те, которые пришли допрашивать и судить. Макияж мама-сан, татуировка Фанга, золотой зуб Нама, лиловый шрам Лонгвея. Но есть еще и пятое лицо, которое, чтобы узнать, нужно рассмотреть получше.
Смотрю на него и думаю, не сплю ли я. Но нет, тру глаза, а он все еще там, во плоти. Нас не разделяет ни стекло, ни металл. Золотистая кожа. Волосы торчком. Заостренное лицо, полное хитрости и коварства. Глаза, что гудят и сияют, словно песня Феникса.