Город-крепость
Шрифт:
А есть еще шелковое платье. Быстро в него облачаюсь, поворачиваюсь к сестре, чтобы она не заметила мою кровоточащую рану. Ту, которая почти ослепила меня жгущей болью. Рано или поздно она меня доконает. Я знаю об этом, но все равно продолжаю сражаться. Надеюсь, мое тело останется со мной до конца.
Чувствую себя глупо. В этом ярком платье и с таким макияжем я больше похожа на героиню мультфильма. Искусственный пучок волос цепляется за мою голову, словно испуганная кошка. Лишь когда привязываю к бедру револьвер, чувствую себя
— Ты прелестно выглядишь, — говорит Мей Юи, отступая от меня. Она восхищается своей работой.
Смотрю в окно. На нас падает флуоресцентный уличный свет. Создает в квартире идеальную картинку. Но себя я в ней не вижу. Вместо этого я вижу девушку, стоящую рядом с Мей Юи. Преображение чудовища в красавицу.
Я наклоняю голову. Женщина в окне повторяет мое движение. Сестра сделала невозможное.
И сейчас она должна это повторить.
Худшая часть плана, та часть, которая заставляет мой желудок выворачиваться наизнанку, — это не риск. Это то, о чем я прошу Мей Юи. Я снова и снова проходила по плану. Сотни раз. Но без моей сестры план осуществить невозможно.
Я почти уже передумала, но она мне не позволила. Она уже не та девушка, которая съеживается в углу отцовской лачуги. Которая плачет, когда на нее лает собака.
— Пора. — Я передаю ей свои ботинки. — Ты готова?
Мей Юи смотрит на потертую кожу и шнурки.
— Уверена, что это сработает?
— Не знаю. — Линии все еще на стене. Идеальная пара. Дохожу до плитки и стираю одну из них салфеткой. — Ты не обязана это делать. Я могу придумать что-нибудь другое.
— Нет, — качает она головой. — Ты не можешь.
Продолжаю пялиться на последнюю линию, такую жалкую на грязно-белом фоне. Она выглядит такой странной.
— Ты не права. Я обязана, — присаживается Мей Юи, натягивая ботинки. Её язык торчит, пока она завязывает шнурки. — Чего бы это ни стоило.
Так сказал бы Дей.
Последняя линия выглядит такой одинокой. Потому что их количество уже не имеет значения. Словно их никогда и не было.
Мей Юи
Ноги в ботинках Джин Линь нещадно ноют — порезанные и покрытые волдырями. Пытаюсь сосредоточиться на боли в пальцах и пятках. Лучше так, чем чувствовать поднимающийся страх, скользящий по каждой вене, когда я прячусь в тени у двери борделя. Там змеится дракон и на посту стоит мужик с пистолетом.
— Ты готова? — спрашивает сестра тоном, говорящим о том, что она считает, я не готова. — Помнишь, куда бежать?
Я знаю, что с того момента, как я видела Дея в последний раз, прошло несколько часов, но у меня такое ощущение, что прошли века. Всякий раз, когда я думаю о том, что с ним случилось и каким пыткам мог подвергнуть его Лонгвей, я вспоминаю свой маршрут. Его мне показала Джин Линь: направо, прямо, мимо охранника, через щель между рестораном, где подают собак, и импровизированной парикмахерской, опять направо, а потом все время прямо по направлению к пушкам.
Не
Но стану им. Должна. Потому что Синь мертва, а Дей жив, и это единственный выход.
— Да. — Моя младшая сестра присаживается в тени рядом со мной, поэтому я шепчу: — Я готова.
Джин Линь смотрит на меня. Даже весь этот макияж, что я нанесла, не может скрыть силу, начертанную на её лице: ум, расчетливость, ожесточение. Она протягивает руку, кладет мне на плечо.
— Я люблю тебя, Мей Юи.
Беру её руки в свои, как делала это много раз. Вот только на этот раз я боюсь размазать не кровь, а макияж. Она теплая, даже горячая, несмотря на то, что на ней всего лишь бесполезное платье.
Не хочу её отпускать. В конце концов, она отстраняется и смотрит мне прямо в глаза.
— У нас получится. У тебя получится.
Киваю, встаю и пытаюсь не думать о том, как дрожат колени. Делаю один шаг, потом следующий, двигаясь в сторону уличного света.
Сначала охранник меня не замечает. Он занят тем, что пинает пустую коробку из-под лапши. Разрывает картон ботинками в клочья. Я беру себя в руки и делаю шаг. Я ближе, очень близко. Он наконец меня замечает. Косится на меня, а потом, когда узнает, его глаза широко распахиваются.
— Эй! — кричит он, но мои ноющие пальцы уже глубоко впиваются в кожу ботинок.
Я бегу.
Дей
Дверь открывается, и комнату заливает алый свет. Стекло в моей ладони готово впиться в запястье или горло. Во все жизненно важные артерии, о которых я узнал на занятиях о здоровье. Сжимаю его крепче и прыгаю вперед.
Наши тела сталкиваются, и я слишком поздно понимаю, что это не Лонгвей. Поднос падает на пол, раскидывая чашки, рис и бинты. Я запутался в красном шелке, под моим телом погребена бедная девушка.
— Не надо! Пожалуйста...
Её глаза как две плошки, она трясется на 8,9 баллов по шкале Рихтера. Опускаю взгляд и понимаю, что осколок стекла приставлен к её горлу. Убираю его.
— Что ты здесь делаешь?
Я смотрю на разрушенный поднос и понимаю, что нашел ответ на свой вопрос.
— Ты парень, о котором говорила Мей Юи? — Девушка щурит глаза. — Тот, кому нужна учетная книга.
Рефлекторно бросаю взгляд в коридор. Хотя уже не имеет никакого значения, услышит кто-то или нет; весь мой план пошел псу под хвост.
— Типа того.
Я сажусь, поднимается и девушка, её челка шторкой падает на лицо. Она смотрит на стул, перерезанную веревку и опять на меня и на плечо. В её глазах я вижу волну, она вот-вот готова закричать, предупредить весь бордель о моем побеге.
Она пытается перевести дыхание.
— Ты говорил Мей Юи, что можешь вытащить нас отсюда. Ты говорил правду?
— Говорил, неужели? — Адреналин почти сходит на нет, возвращается боль.
Девушка хмурится:
— А книга. Она тебе еще нужна?