Город потерянных душ

Клэр Кассандра

Они выехали из Манхэттена на магистраль, ведущую к Лонг-Айленду, и Майя задремала. Когда грузовик подпрыгнул на ухабе, она проснулась и принялась тереть глаза.

— Прости, — сказал Джордан. — Я думал, ты всю дорогу будешь спать.

Майя села и осмотрелась. Они ехали по двухполосной дороге, небо начало светлеть. По обе стороны дороги тянулись поля, изредка мелькали деревянные домики, огороженные частоколом.

— Здесь мило, — удивленно сказала она.

— Ага. — Джордан переключил скорость и покосился на нее. — Раз уж ты проснулась,

можно я тебе кое-что покажу? А потом поедем в штаб.

Она на мгновение замешкалась, но потом кивнула, и они свернули на узкую грунтовку, обсаженную деревьями. Майя открыла окно и всей грудью вдохнула. Палая листва, соленая вода, перегной, мелкие животные — скорее всего, мыши-полевки…

Грузовичок остановился на небольшой круглой площадке. Внизу к отливающей сталью воде тянулся пляж. Небо было почти лиловым.

Майя посмотрела на Джордана.

— Я сюда часто приходил, когда обучался в «Претор Люпусе», — сказал он. — Просто чтобы развеяться. Закаты здесь… они всегда разные, и всегда прекрасные.

— Джордан…

— А?

— Прости меня. Ну, за то, что я тогда ушла…

— Ничего страшного.

По тому, как напряглись его плечи, как он сжал руль, она поняла, что все совсем не так.

— Тебе было тяжело, я понимаю. Просто… я думаю, что нам не стоит переступать черту. Нужно остаться друзьями.

— Я не хочу быть друзьями, — сказал он.

— Не хочешь? — Она не смогла скрыть удивления.

Из обогревателя струился теплый воздух, а из открытого окна веяло прохладой.

— Майя, нам не стоит сейчас об этом говорить.

— Но я хочу, — сказала она. — По-моему, сейчас самое время.

Он прикусил губу. Спутанные волосы упали на лоб.

— Майя…

— Если ты не хочешь, чтобы мы были друзьями, тогда кто мы? Снова враги?

Он повернулся к ней и заглянул в ее глаза. Они были такими же, какими он их запомнил: ореховые, с зелеными, голубыми и золотистыми пятнышками.

— Я все еще люблю тебя, Майя. С тех пор как мы расстались, я никого не целовал.

— Но Изабель…

— Изабель напилась и хотела поговорить о Саймоне. А я… Я всю жизнь любил только тебя. Мысль о тебе помогла мне справиться с тренировками. Я думал о том, что когда-нибудь помирюсь с тобой. И я хочу помириться. Я не хочу только одного.

— Ты не хочешь быть моим другом.

— Я не могу быть тебе просто другом. Это меня убьет. Я люблю тебя. Всегда любил. Только тебя.

Она посмотрела на океан, играющий золотыми, голубыми и пурпурными красками:

— Здесь так красиво…

— Поэтому я сюда и приходил. Не мог уснуть и шел, чтобы наблюдать за тем, как восходит солнце, — тихо сказал он.

— А теперь ты можешь уснуть?

— Майя… если ты хочешь сказать, что я тебе просто друг, так и скажи, ладно? Сдери пластырь.

Он напрягся, словно ожидая удара. Густые ресницы бросали тень на скулы, на оливковой коже шеи были заметны бледные шрамы. Эти шрамы оставила она… Расстегнув ремень безопасности, Майя наклонилась к нему

и поцеловала в щеку. Потом вдохнула его запах. То же мыло, тот же шампунь… только теперь никаких сигарет. Она коснулась губами уголка его рта и наконец поцеловала по-настоящему. Джордан издал низкий рык. Оборотням не свойственна нежность, но он осторожно усадил ее к себе на колени и приобнял, страстно целуя. От теплоты его рук, стука его сердца, от сладости его губ у Майи перехватило дыхание. Она прижалась к нему, чувствуя, как ее щекочут мягкие, густые кудри.

— Я много лет ждал этого… — сказал Джордан, и голос его дрогнул.

Майя провела пальцем по его ключице, чувствуя, как колотится сердце. Ей казалось, что из оборотней, направлявшихся в штаб тайной организации, они превратились в обычных подростков, целующихся в машине на пляже.

— Я оправдала твои ожидания?

— Ты их даже превзошла, — улыбнулся Джордан. — Это значит…

— Ну, — сказала она. — Этим не занимаются с друзьями, так ведь?

— Правда? Надо сказать Саймону. Боюсь, он расстроится.

— Джордан!

Майя легонько ударила его по плечу и улыбнулась, он ответил ей тем же. Потом она прижалась к его шее и снова вдохнула его аромат.

Один ангел был златокрылым, крылья другого были темными и напоминали пламя. Ангелы схватились на замерзшем озере, а вдали сверкал ледяной город. Она стояла на льду, а вокруг нее текла кровь и сыпались перья. Золотые обжигали кожу, а черные были холодны, как лед.

Клэри проснулась в незнакомой комнате, запутавшись в одеяле. Сердце билось с курьерской скоростью. Она села, подтянув одеяло до груди, и огляделась. Стены покрыты белой штукатуркой, кровать сделана из черного дерева. Сама она в той же одежде, что и вчера.

Выскользнув из постели — босые ноги обжег холодный каменный пол, — она поискала глазами рюкзак. Он лежал на черном каменном стуле. В комнате не было окон, только висячая лампа из черного резного стекла. Пошарив в рюкзаке, Клэри с раздражением поняла, что в нем уже кто-то рылся. Пропала коробка с принадлежностями для рисования, а значит, и стилус. В рюкзаке остались только сменные джинсы и нижнее белье. Хорошо что она не снимала кольцо — оно по-прежнему было на пальце.

Клэри дотронулась до него, посылая сигнал Саймону:

«Я на месте».

Ничего.

«Саймон?»

Ответа не было.

Клэри тревожно сглотнула. Она понятия не имела, где она, как долго провела в забытьи и сколько сейчас времени. Может быть, Саймон спит? Она гнала от себя мысль, что кольца потеряли силу, — нельзя паниковать раньше времени. Ладно, будет действовать по наитию, а с Саймоном свяжется позже.

Она попыталась сконцентрироваться на том, что ее окружало. В комнате были две двери. За одной оказалась ванная, отделанная стеклом и хромом; окон здесь тоже не было.