Город потерянных душ
Шрифт:
— Твои родители несовершенны, Изабель. Никто не совершенен. Они сложные люди, и совсем недавно потеряли ребенка. Та к что если ты о том, почему твой отец остался в Идрисе…
— Мой отец изменял маме, — выпалила Изабель и тут же осеклась. Она долго держала это в секрете, и теперь чувствовала, что, сказав об этом Джослин, совершила предательство.
Теперь лицо Джослин выражало сочувствие.
— Я знаю.
— Об этом что, все знают? — поразилась Изабель.
Джослин помотала головой:
— Нет. Я узнала об этом благодаря своему положению. Большего сказать не
— Кто это был? С кем он ей изменял? — потребовала ответа Изабель.
— Ты ее не знаешь …
— Откуда тебе известно, кого я знаю, а кого нет? — Изабель повысила голос. — И перестань разговаривать со мной так, будто я маленькая девочка.
Вместо ответа Джослин снова пошла вперед.
Изабель поспешила за ней. Тропинка стала еще круче.
— Я имею полное право знать. Это мои родители. И если ты мне не скажешь, я…
Она недоговорила. Внизу перед ними была крепость из серебристо-белого адаманта, отражающего облачное небо. Крепость окружала высокая стена, в стене были ворота в форме двух огромных лезвий, вкопанных в землю под углом и напоминающих ножницы.
— Адамантовая цитадель, — сказала Джослин.
— Спасибо, — огрызнулась Изабель, — я уж поняла.
Джослин издала звук, который Изабель уже слышала от своих родителей. Скорее всего, он означал «Ох уж эти подростки!».
Они стали спускаться. Изабель была выше Джослин, ноги у нее были длиннее, и она бесцеремонно обогнала женщину, злорадно думая о том, что нечего обращаться с ней как с ребенком. Юркнув в похожие на ножницы ворота, она застыла. Перед ней была пропасть. Внизу бушевала красно-золотистая лава. Перепрыгнуть через пропасть не смог бы даже самый ловкий Сумеречный охотник. Но смог бы пройти — по разводному мосту, который находился на другой стороне и был поднят.
— Некоторые вещи не так просты, как кажется, — раздался за спиной голос Джослин.
Изабель вздрогнула:
— Не самое подходящее место, чтобы вот так подкрадываться!
Джослин подняла брови:
— Я думала, Ходж говорил тебе, как входить в Адамантовую цитадель. Ведь она открыта для всех Сумеречных охотниц, кто на хорошем счету у Конклава и Совета.
— Конечно, говорил. — Изабель лихорадочно пыталась вспомнить слова Ходжа. «Только те, в ком течет кровь нефилимов…»
Она вынула из волос заколку и покрутила ее. Заколка со щелчком раскрылась, превратившись в кинжал; на клинок была нанесена руна Мужества. Затем девушка вскинула руки над бездной.
— Ignis aurum probat, — сказала она, и рассекла кинжалом левую ладонь.
В бездну потекла рубиновая струйка крови. Когда кровь достигла лавы, заискрились голубые всполохи, и разводной мост с противным скрежетом стал опускаться.
Изабель довольно улыбнулась, вытерла кинжал, покрутила ручку, и оружие снова приняло форму заколки.
— Ты знаешь, что это значит? — спросила Джослин, наблюдая за тем, как опускается мост.
— Ты о чем?
— Ignis aurum probat.
— Это девиз Железных сестер: «Огонь закаляет золото».
— Верно, — кивнула Джослин, — но речь идет не только о кузнечном
— Да? — пожала плечами Изабель. — А меня уже тошнит от трудностей. И раскрываться я тоже не хочу.
Разводной мост с грохотом опустился к их ногам.
— Если ты похожа на свою мать, тебе придется это сделать, — покачала головой Джослин.
9. Железные сестры
Алек поднял сияющий колдовской камень и по очереди осветил углы станции «Сити-Холл». Услышав, как пискнула мышь, пробежавшая по пыльной платформе, он вздрогнул. Разумеется, ему, Сумеречному охотнику, часто приходилось бывать в таких местах, куда нормальный человек никогда и не сунется, но от вида этой заброшенной станции по спине ползли мурашки. А может, мурашки ползли потому, что он решился… на предательство?
Как только Магнус ушел, Алек покинул свой сторожевой пост на Статен-Айленде и спустился вниз по холму к парому. Если поторопиться, он вернется раньше, чем Изабель и Джослин, и никто не узнает, что он куда-то отлучался.
— Камилла! — позвал он. — Камилла Белькур! — И услышал легкий смех, отразившийся от стен станции.
Камилла стояла на лестнице. Неясный силуэт в свете колдовского огня.
— Александр Лайтвуд, — произнесла она. — Проходи наверх.
Силуэт исчез. Алек поднялся и застал Камиллу в той же маленькой комнате, о существовании которой никто не подозревал. Одета она была по моде давно ушедших времен: длинное бархатное платье, стянутое в талии, высокая прическа, насыщенная красная помада. Наверное, она была красива, но Алек мало смыслил в женской красоте. К тому же он ненавидел Камиллу.
— По какому случаю ты так вырядилась? — бесцеремонно спросил он.
Камилла улыбнулась. В уголках ее губ Алек заметил засохшую кровь.
— В центре города маскарад. И знаешь, я там славно полакомилась. Зачем ты пришел сюда, Александр? Изголодался по приятной беседе?
Было бы у него красноречие Джейса, он бы ответил какой-нибудь колкой остротой. Но вместо этого он нахмурился и сказал:
— Ты говорила, что я могу вернуться, если меня заинтересует твое предложение.
Она побарабанила длинными пальцами по спинке дивана, единственному предмету обстановки в этой странной комнате:
— Так ты решил, что оно тебе интересно?
Алек кивнул.
— Ты хоть понимаешь, о чем просишь? — усмехнулась она.
Сердце Алека отчаянно колотилось.
— Ты говорила, что можешь сделать Магнуса… смертным. Таким же, как я.
Она поджала накрашенные губы:
— Да, говорила. Но мне показалось, что тебе это неинтересно. Ты так быстро ушел…
— Хватит, Камилла, не играй со мной. Если подумать, то я особо и не нуждаюсь в твоей помощи.
— Врешь, — усмехнулась она. — Иначе бы ты не пришел сюда. — Глаза ее рыскали по лицу Алека. — Вблизи, — сказала она, — ты не так похож на Уилла, как я думала. У вас один цвет кожи, но у тебя другой овал лица, и выражение… у тебя оно немного… слабовольное.