Город пропащих
Шрифт:
– Ты кто такой?
– взвизгнул Золотов.
– Здесь я главный.
– Ша, Антон, - степенно сказал водитель.
– Он дело говорит.
Машина затормозила, не доезжая ворот бывшего детского сада.
– Я пойду переговорю, - сказал Федор, открывая дверцу.
– Один?
– недоверчиво спросил Золотов. Все остальные молчали.
– Неужели всей кодлой выкатим? Вы смотрите лучше, если драка начнется, чтоб рядом были, а то драпанете.
Он пошел, чувствуя, какой ненадежный у него тыл. "Вот влип, е-мое", - думал Федор, ровным шагом
– Привет, братва, - дружелюбно сказал Федор, приблизившись. Разберемся без пыли?
– Вот и не пыли, - угрожающе сказал один из четверых.
– Хиляй отсюда, пока цел, и шоблу свою увози.
– И давно вы тут пасетесь?
– продолжал Федор, как ни чем не бывало.
– Да ты что, мужик? Ох...л, что ли?
– заорал тот же амбал.
– Ну, сам напросился...
Он рванул на Федора, думая задавить его весом и тяжестью удара собственного мощного тела.
Но Федор обладал умением, редко кому доступным даже среди старых зеков: он мог, слегка наклонившись, будто хромой, сделать неуловимое и молниеносное движение ногой, превращающейся в этот миг в смертельное препятствие. На полном ходу амбал рухнул как подкошенный, ударившись головой о железную створку ворот. Из его носа, сплющившегося об асфальт, при этом струёй хлынула кровь. Казалось, произошло маленькое землетрясение - таков был грохот и гул.
Все это случилось настолько неожиданно для остальных (тем более что они из-за внезапности не разобрали суть маневра Федора), что они застыли на минуту. Этого хватило Стреляному, чтобы в несколько прыжков промахнуть мимо них к открытой двери домика, где стоял пятый, сунуть ему под дых и запереться на железный засов.
Видимо, успех Федора пробудил всю его компанию от спячки. Они высыпали из джипа, но потасовки не получилось. Подхватив безжизненно лежавшего кореша, конкуренты забились в свою машину, взревел мотор - и "Чероки", визжа тормозами на поворотах, скрылся со двора.
– Ну, фраера, - сказал Федор, появляясь из-за двери.
– Килограммы жира и ни грамма мозгов.
Федор не стал возвращаться в "Руно". Попросив Золотова передать Костику, что появится утром, сослался на дела в городе и вышел из машины на площади Маяковского.
У себя на Смоленской он принял душ, наскоро поел и, выведя "жигуленка" из гаража, отправился к Аджиеву.
Артур Нерсесович долго смеялся после рассказа о встрече с "конкурентами", просил описать примененный Федором прием, а потом задумался, замолчал.
– Так ты, значит, завтра собираешься забросить им прогон насчет меня?
– спросил, как бы сомневаясь.
– Завтра, завтра, - подтвердил Федор.
– Мне такая работенка не катит.
– Ну что ж, попробуй... Скажи: сам Калаян с тобой говорил, хихикнул Артур Нерсесович.
Что-то не понравилось Стреляному в голосе хозяина, но он не мог сформулировать, ухватить, что именно. Решил не сосредоточиваться на этом. Поняв, что разговор
Утром с большой неохотой он собирался в "Руно". Он думал о Светлане. Странно, как только он уходил от нее, она начинала выскальзывать из фокуса. Ее образ расплывался, она превращалась в маленькую улыбчивую продавщицу шмоток, каких он видел сотни на любом из базаров: кожаная куртка, джинсы, яркая косметика. Он боялся потерять ее. Он мог ее забыть. Но ему не удавалось изжить из памяти ту страсть, которая охватывала его в ее присутствии. Словно какая-то сила овладевала ими, сила, не подвластная ни ей, ни ему.
Он перестал думать о чем-либо из своей прошлой жизни, а вместо этого много думал о будущем. Даже сны перестали мучить его. Они просто исчезали с его пробуждением.
В "Руне" его сразу провели к Костику, в небольшой кабинетик на втором этаже. С ним рядом сидел какой-то уж слишком женственный, манерный мужик, который вызвал у Федора отталкивающее чувство.
– Вот, познакомься. Мирон, это отличившийся вчера Федор, - сказал Костик, заглядывая в глаза своему начальнику.
– Садись, садись.
– Широким жестом Мирон указал на стул.
Федор сел. Такого оборота они с Аджиевым не ожидали. Так сразу и Мирон? Стреляный искоса поглядел на обоих: хорошая парочка. И тут его осенило: "Уж не "голубые" ли оба?" Он чуть не рассмеялся. Ничего себе притон! С "петухами" Федор дел никогда не имел, но знал, что они не в меру обидчивы и злопамятны. Рассказать Аджиеву - потеха будет.
А Мирон тоже рассматривал пришедшего, только в открытую, ничуть не стесняясь.
"Только в рот осталось заглянуть, как жеребцу", - весело подумал Федор.
– Ты, я вижу, неунывающий парень, - сказал Мирон, видимо уловив в глазах Федора особый блеск.
– Да, скуки не люблю.
– Федор сел поудобнее, достал сигареты.
– Кури, кури, - выставился Костик, протягивая ему пепельницу. Федор взял. От руки Костика пахло чем-то цветочным. "Точно "голубые", заключил Федор и зажег сигарету.
Дым всегда успокаивал Стреляного, делал его сосредоточеннее. Кто бы ни были эти двое, расслабляться в этом гадюшнике не следовало.
– Так тебя работать здесь не очень устраивает?
– вкрадчиво спросил Мирон.
– В охрану ко мне не захотел.
– У меня вообще-то и другие предложения есть, - бросил Федор. Кто-то меня нашел, на кого-то сам вышел. Три месяца я без дела мотался. Хорошо, воскресенские ребята пригрели, а то бы - хана.
– Какие же предложения, если не секрет?
– надувшись, спросил Костик.
– В одном месте - охрана, но кайфовое место, жилье обещали, тачку. В другом месте сам начальник секретной службы со мной говорил. Там у них никого с ходками нету. Я ведь рецидивист, - Федор усмехнулся, - но больно хорошо рекомендовали меня. Военный бывший. Земляки мы с ним. Но если сюда пойду, к прежним корешам дороги мне нет.