Город тысячи зеркал 2. Фалькон
Шрифт:
– А как я попаду домой? – спросил Элемрос. – Я ведь должен был оставить фатумлимор там, в мире Селены, чтобы ткот… Фелисия смогла открыть портал.
– Илория поможет тебе, – сказал Ламбриль.
Сердце Элемроса болезненно сжалось. Перевозчик сочувственно улыбнулся.
– А как она сможет? – поспешно спросил Элемрос, стараясь заглушить стук сердца.
– Она откроет портал в мир Селены, – сказал Ламбриль. – С нее сняли ограничения на путешествия, так что вы пройдете в твой мир вместе, а потом она вернется обратно и снова сможет заняться работой
– А как она сможет вернуться?… Ах да, теперь же известно, где источник магии.
Как раз в этот момент Илория показалась из-за деревьев. Она подлетела к ним веселая и энергичная словно бабочка. Легкий плащик, серебристо-серого цвета небрежно спадал с ее плеч.
– Начнем? – сияя улыбкой спросила она. – Да не кисни ты. Скоро все плохое забудется.
– Как и хорошее, – ворчливо сказал Элемрос.
– Создашь себе новые воспоминания, – беспечно сказала Илория. – И свой собственный рай, вместо этого. Все в твоих руках.
– Надеюсь, – вздохнул Элемрос, – в моем раю больше не будет золотоглазых демонов с болотными огоньками в глазах.
– Что ты сказал?! – воскликнул вдруг Ламбриль, больно хватая его за руку. – Повтори!
Элемрос испуганно ойкнул.
– У последователя, – поспешно и сбивчиво заговорил он, глядя на напряженное лицо Ламбриля. – Я забыл рассказать, что оно выпило златоглаз… и там, в глубине золотых глазниц… словно болотный огонек светился.
Ламбриль выпустил руку Элемроса и опустился на поросший травой холмик под сосной. Тот был усеян иголками, но это, похоже, совершенно не волновало разом постаревшего человека, несколько минут назад такого беззаботного и спокойного. Илория переводила недоуменный взгляд с Ламбриля на Элемроса.
– Что тут происходит? – растерянно спросила она.
– Я уже думал, – сказал Ламбриль со слабой улыбкой, глядя прямо перед собой, – что удивить меня не сможет ничто… Но тебе это удалось вот уже второй раз, мальчик. Столько радости и столько горя от одного подростка. Так судьба всегда шутит над теми, кто считает себя слишком уж мудрым.
– Я…– Элемрос не знал куда деваться, – простите, я не хотел…
– Птицепад, – перебил его Ламбриль, – был ведь еще и птицепад, верно?
Элемрос потряс головой, словно собака после купания.
– Что? Ну… я… в новостях говорили, что стая птиц сбилась с пути и упала… Как вы узнали?
Илория отшатнулась и прижалась спиной к сосне. Ее лицо побелело, и она не сводила расширившихся в немом ужасе глаз с ничего не понимающего Элемроса.
– Никто и никогда этого не делал. – Ламбриль поднялся и положил обе руки на плечи Элемроса и пристально посмотрел ему в глаза. – Никто не мог состязаться в скорости с полночными фреями, употребившими златоглаз и потому в бою им не было равных. Чтобы одолеть одну фрею требовалось по меньшей мере пятеро железных ангелов.
– Да что проис…
– Ты победил не последователя, – задумчиво и словно не веря самому себе сказал Ламбриль. – Ты в одиночку сумел одолеть полночную фрею.
Глава
– Мои…мои родители, – запинаясь сказал Элемрос, – или память о них. Я не знаю точно, но они подсказали мне, что нужно делать. В общем я заранее знал, куда она будет бить и потому опередил ее. А так фехтовальщик то я не ахти какой.
– Да, это было единственное, что могло тебя спасти от дочери Лилит, – покачал головой Ламбриль, глядя куда-то вдаль. – Сила чувств, это то, что они не способны ни понять, ни предвидеть. Родители всегда помогут своему ребенку даже если они очень и очень далеко от него…
Элемрос проглотил подкативший к горлу комок.
– Извини, что расстроил тебя, – сказал Перевозчик, похлопав по холмику с иголками рядом с собой. – Сядь, позволь ветру высушить твои слезы, а солнцу согреть душу и давай насладимся этим чудесным вечером, так как вскоре от всего этого мира и спокойствия может ничего не остаться.
Элемрос так и поступил. Теплый ветер немного успокоил его взбудораженный ум, стоило лишь вдохнуть его полной грудью. Ламбриль же продолжал стоять, отвернувшись и слегка постукивая ладонью по щеке. О чем размышлял в этот момент перевозчик, понять, разумеется, было невозможно. Все это, так напоминавшее самое настоящее затишье перед бурей, продолжалось очень недолго.
Едва заметно вздохнув и встряхнувшись как человек только что очнувшийся от забытья, Ламбриль поднялся на ноги и вытянул вперед руку. Бледно-синий свет замерцал между его пальцев и сразу же после этого мир вдруг пошел рябью и стал расплываться, подобно тем колоннам с дневного этажа замка зеркал. Не успел Элемрос опомниться, как все вокруг потемнело, а мгновение спустя что-то сильно дернуло его за поясницу.
Темнота рассеялась так же неожиданно, как и появилась. Элемрос с силой потер глаза, чтобы прогнать остатки тумана.
Он снова был в дневном зале. Колонны были на месте, а вот «статуи», уже снявшие свои доспехи, отдавали должное изысканным закускам, заполнявшим овальный стол, стоявший посередине зала. Фатум-лорды были одеты в простые льняные костюмы, ничем не отличавшиеся от костюма Перевозчика. Ни стульев, ни кресел, к слову, не было, все угощались стоя.
– Что случилось, Ламбриль? – недоуменно спросил здоровяк с короткой бородкой и буйной шевелюрой, перетянутой кожаным ремешком.
– Думаю, – сказал Ламбриль, – то, что расскажет вам этот мальчик стоит выслушать… и я бы на вашем месте присел.
Элемросу пришлось заново пересказать все, что с ним произошло. Фатум-лорды устроились прямо на полу, поджав ноги и слушали внимательно, сосредоточенно и не перебивая.
Когда Элемрос закончил, все они продолжали молчать. Казалось, будто никто не хочет нарушать эту тишину.
Так как в зале находилась лишь одна бастерия, догадайтесь с трех раз, кто эту самую тишину нарушил.
– Этот мальчик утверждает, что сразил полночную фрею? – фыркнула Илория, прищурив свои потрясающие глаза. – Или они не так сильны, как говорят нам легенды или он лжет.