Город заблудших

Блэкмур Стивен

И без того посеревшая Габриэла бледнеет еще больше.

– А что с остальным? – спрашивает она. – Если ты хочешь пересмотреть условия сделки, то новая цена, которую ты просишь, будет касаться и всего остального?

Пару секунд Дариус размышляет.

– Нет. Для остального условия те же.

– Не хочу вмешиваться в намечающийся роман, – говорю я, – но у нас все та же проблема. Сможешь ты точно ответить или нет?

– А то ты в прошлый раз не понял. Но теперь все будет легче легкого. – Он поднимает вверх три пальца

в скаутском салюте. – Честное скаутское.

Похоже, Габриэла всерьез раздумывает над предложением.

– Идет, – наконец говорит она и протягивает руку. – Когда я спрошу, где камень, а ты мне ответишь, получишь меня на одну ночь. Никаких грубостей. Ничего болезненного. На остальные вопросы цена остается прежней.

– Минуточку! – вписываюсь я. – Я не согласен.

Габриэла поднимает другую руку, чтобы меня заткнуть.

– Не тебе решать, – говорит Дариус. Клянусь, он уже пускает слюни.

– Так как? Заключаем сделку?

Ладонь Габриэлы исчезает в пятерне Дариуса. Он так пожимает ей руку, будто выкачивает воду из колодца. Раздается какой-то звук, которого на самом деле я не слышу. Похоже на щелчок, но это только для сравнения. Таких звуков не существует в природе.

– Не переживай, – подмигивает мне демон, – я буду нежным. А теперь спрашивайте.

– Где Джаветти будет проводить свой ритуал? – спрашивает Габриэла.

– Ах ты сучка! – недоуменно моргая, говорит Дариус. Его голос пропитан восхищением.

– Так-так, что сейчас произошло? – интересуюсь я.

– Я не говорила, что хочу знать, где камень, – объясняет Габриэла, – и не собиралась об этом спрашивать. А он должен выполнять правила. Теперь вываливай. Где Джаветти?

Дариус разражается хохотом, от которого трясется вся комната.

– Видишь? – говорит он мне. – Вот почему она мне нравится. Напоминает о девушке из Персии, с которой я когда-то был знаком. – Он откашливается, хрустит шеей, закатывает глаза. Целое, мать его, шоу. – Он на автосвалке, – говорит наконец Дариус вкрадчивым, как у ярмарочной гадалки, голосом.

– На автосвалке? – переспрашивает Габриэла. – На какой еще автосвалке?

– «База металлолома Маккея», – отвечаю я. Господи Иисусе. А Саманта справилась на ура. Практически вручила Джаветти камень с книгой, да еще и местечко обеспечила, где он сможет подвести себя под монастырь. – Это недалеко. У реки. – По-быстрому рассказываю Габриэле, как узнал о свалке.

– Ясно, – говорит она. – Тогда двинем туда и…

Комната содрогается, как будто в нее въехал автобус.

У меня кишки в узел завязываются, по рукам течет жидкий огонь. Я уже привык не испытывать боли, поэтому, вконец офонарев, падаю на колени. Так же внезапно, как и появилась, боль проходит.

– Какого хрена?

– Временное отключение, – говорит Габриэла. – Он приступил.

– Отключение?

– Камень подключается к местным источникам, – объясняет Дариус. Его явно

все это не радует. – Тянет из них силу. Много силы. Вам пора идти. Сейчас же.

Чувствую себя так же паршиво, как когда начинаю разлагаться. Только голода нет. Смотрю на руки. Они на глазах ссыхаются. Становятся серыми. Сквозь кожу проступают темные пятна.

Бар опять сотрясается, и во мне взрывается ослепительная вспышка боли. Габриэла изо всех сил тащит меня к двери.

Дариус покрыт потом.

– Еще одна такая встряска, и я не знаю, смогу ли удержать дверь открытой, – говорит он. Внешне он абсолютно спокоен, но что-то в его голосе заставляет меня нервничать.

– Это место ненастоящее, – говорит Габриэла в ответ на мой вопросительный взгляд. Она подталкивает меня вперед, а я с трудом стою на ногах. – Оно существует независимо от местного источника, чего не скажешь о двери. Дариус пользуется силой из источника, чтобы дверь вела в «Эджвуд». Еще один мощный перепад энергии, и дверь закроется. А мы застрянем здесь.

– А если она совсем исчезнет? – Голос у меня скрипит и сипит, как будто в нем повсюду дыры.

– Бару конец, – отвечает Дариус. – То есть он по-прежнему будет здесь, но выглядеть будет иначе. Обстановочка станет… не такой приятной.

– А ты? – спрашиваю его я.

– Со мной все будет путем. Это место создано ради ваших интересов, а не ради моих. Советую поторопиться.

Один за другим начинают исчезать посетители – плоды гиперактивного воображения Дариуса. Испаряется танцовщица. За ней другая. Потом целые группы людей. Стихает музыка – инструмент за инструментом, когда фантомные джазисты растворяются в воздухе прямо на сцене. Все равно что наблюдать за попкорном, только наоборот. Стены мерцают, становятся размытыми.

Мы бежим к выходу. На полпути у меня немеет левая нога. До самой двери волочу ее по полу. Габриэла распахивает дверь. По ту сторону – вестибюль «Эджвуда», но он мигает, как хреновые титры в фильмах с Чаплином.

– Твою мать, – бормочет Габриэла.

– Все так плохо?

– Очень.

Я почти чую запах перегретых шестеренок у нее в голове, пока она думает, оценивает шансы, просчитывает варианты. Внезапно ею овладевает стремное спокойствие.

– Если я переступлю порог, когда погаснет свет, – говорит она, – то в живых мне уже не бывать.

Мигание усиливается, темные интервалы теперь заметно длиннее.

– То есть мы застряли?

У меня со лба медленно сползает на пол полоска кожи.

– «Мы» – это перебор, – говорит Габриэла. – Ты и так труп.

– Нет. Ты здесь не останешься. Тебе нельзя. Должен быть другой способ отсюда выбраться. Дариус говорил, что…

– Дариус чересчур все упрощает. Приятного, конечно, будет мало, но я не умру, если буду здесь, когда погаснет свет.

– Ты уверена? Точно знаешь, что произойдет, когда тут все вырубится?