Город Звёзд
Шрифт:
— Тысяча извинений за то, что я вновь столь неожиданно появляюсь у вас, но сыновья рассказали мне о ваших гостях, и я не мог упустить возможность самому их увидеть.
Взгляд герцога обежал собравшихся за столом. Кто из них Дзинти, можно было без труда догадаться по экзотичным, ярких расцветок одеждам. На Джорджию Никколо не обратил никакого внимания, приняв ее за еще одну представительницу семейства Паоло. Зато разобраться, куда следует отнести Лючиано и Детриджа, оказалось сложнее. Судя по их одежде, к конюшням они не могли иметь отношения.
— Позвольте представить наших гостей, — заговорил Паоло. —
Мануши поднялись, почтительно приветствуя герцога. Дружелюбным жестом Никколо попросил их сесть.
— А это два других наших почтенных гостя из Беллеции, — спокойно продолжил Паоло. — Доктор Гульельмо Кринаморте и его сын Лючиано.
Последовали новые поклоны, а затем герцог представил собравшимся своих сыновей. Ум Никколо лихорадочно работал, стараясь понять, каким образом эти два беллецианца сочетаются с конюшнями Овна. Имена их не были знакомы герцогу, и всё же что-то в этих людях затрагивало какие-то дальние уголки его памяти. Как не раз случалось и прежде, герцог чувствовал, что в Овне происходит нечто, о чем ему следовало бы знать.
Пока длились взаимные представления, Фалько стоял, опираясь на костыли и глядел на счастливое семейство с той же жгучей завистью, что и Джорджия незадолго перед этим. Девочка была тронута горькой печалью, очевидно читавшейся на лице Фалько. Хотя его семейство и властвовало в Талии, оно не в силах было сделать Фалько здоровым. Сомневалась Джорджия и в том, что трапезы во дворцах ди Кимичи носили такой же теплый и непринужденный характер, как завтрак в этой кухне.
Фалько передвинулся так, чтобы сесть на скамью рядом с Аурелио.
— Вы сыграете нам? — прошептал он. — Мы столько рассказывали о вас отцу.
Аурелио нахмурился. Джорджия поняла, что музыкант готов отказать, но Рафаэлла прошептала ему что-то, и он передумал.
— Я не отправлюсь к вам во дворец, — предельно вежливым тоном проговорил он, обращаясь к Никколо. — Мы не менестрели. Мы играем для собственного удовольствия. Тем не менее, мы ценим истинных любителей музыки, а сын вашей светлости, несомненно, принадлежит к ним. С разрешения синьора Паоло, я сыграю у него во дворе и буду рад, если вы останетесь послушать меня.
Никколо это не слишком понравилось, но он знал, что спорить бесполезно. Ди Кимичи вышли во двор, где Тереза уже расставила для всех скамейки и стулья. И полились звуки музыки, подобной которой никто никогда не слышал в округе Овна.
Музыка всё еще длилась, когда Лючиано, подозвав жестом Джорджию и Чезаре, прошел вместе с ними в конюшню.
— Ну, какого вы теперь мнения о ди Кимичи? — спросил он.
— Младшие, по-моему, совсем не такие, как их отец, — сказал Чезаре.
— Хотел бы я знать, можно ли доверять им, — проговорил Лючиано. — Младшие и впрямь выглядят порядочными ребятами, но герцог Никколо… Я уверен, что именно он отдал приказ убить мать Арианны. На его руках кровь.
— И не впервые, — заметил Чезаре. — Нам в Реморе уже приходилось и прежде слыхать подобные истории.
— Но ведь то, что ты познакомишь их со своим Родольфо, не причинит никакого вреда? — спросила Джорджия. — Я имею в виду, что, так или иначе, он вряд ли сумеет чем-то помочь Фалько.
— Могу сказать тебе только
В толпе прохожих, останавливавшихся в то утро, чтобы послушать игру на арфе, никто не обращал внимания на невысокого коренастого мужчину в грязном синем плаще. Энрико, естественно, последовал за покинувшими папский дворец Никколо и его сыновьями. Представлялся к тому же удобный случай поближе присмотреться к конюшням Овна. Он проскользнул между слушателями во двор, а там пробрался к задней стене конюшни, намереваясь, пока все поглощены музыкой, проверить, что там творится с лошадьми.
Энрико приложил глаз к дырке от выпавшего из доски сучка и увидел трех совещавшихся о чем-то подростков. Двое были те, за которыми он следил до самой Санта Фины, а третьим — тот, с которым он видел их на площади, где они впервые встретили музыканта. Энрико хорошо знал, что это ученик сенатора Родольфо из Беллеции, но, тем не менее, шпиону стало не по себе, когда он увидел его так близко от себя.
Энрико поспешно сотворил «Руку Фортуны», знак, состоящий в том, что человек тремя средними пальцами правой руки прикасается к бровям и груди. Знаком этим тальянцы стремились отвратить от себя беду. «Боже!» — прошептал он, покрываясь потом. Было в этом мальчике что-то таинственное, почти сверхъестественное. Хотя Энрико, которому пришлось однажды держать мальчишку в своих руках, знал, что тот состоит из плоти и крови, что-то необъяснимое всё равно оставалось. Было время, когда у него отсутствовала тень, а потом, когда Энрико и его хозяин собирались уже представить мальчика в качестве некоего монстра, тень неожиданно появилась. Энрико помнил, как его тогдашний хозяин, Ринальдо ди Кимичи, был заинтригован этим.
Что всё это означает, Энрико не понимал, и это вызывало в нем раздражение. Он был шпионом и обязан был знать больше, чем кто бы то ни было, о своей жертве… а по возможности и о своем нанимателе. Лючиано же поставил его в тупик. Энрико не любил терпеть неудачи и не выносил всего, что напоминало о них. Тем более, что в его сознании что-то связывало мальчика с другой вызывавшей тревогу и беспокойство загадкой — исчезновением Джулианы, невесты Энрико.
Оторвав глаз от отверстия, он прижался к нему теперь уже ухом. Подростки разговаривали о сенаторе Родольфо, что было интересно уже само по себе. Почему бы это любимому ученику сенатора болтать о своем учителе с парой конюшенных мальчишек? Причем разговор шел вполне дружеский.
— У герцога, кажется, вошло в привычку заглядывать к нам, — сказал один из них.
— Слава Богу, в Санта Фине Мерла в безопасности, — отозвался другой, еще более юный голос.
— Не хочет ли он разведать о ней? — произнес голос, принадлежавший, как сразу же распознал Энрико, Лючиано.
— Он бы нас и на минуту не оставил в покое, если бы знал, что произошло в Овне, — заметил тот из подростков, который выглядел постарше.
Энрико бросил подслушивать. Узнал он и так уже вполне достаточно. Инстинкт, сразу же подсказавший ему, что в Санта Фине существует какая-то тайна, судя по всему, был прав. Пора еще разок навестить Диего, своего нового приятеля.