Город. Хроника осады
Шрифт:
– Откуда они тут взялись! – ругается ни к кому не обращаясь директор. – Вишневский обещал каждого солдата убрать. И где эти снайперы делись?
Он вертит барабан пистолета, проверяя патроны. Скоро можно услышать топот копыт и ржание коней кавалерии. Спереди, слева, справа.
– Да они повсюду! – слышно испуганное от укреплений.
– Без паники! – подбадривает Вадим Юрьевич. – Наше дело правое!
Но едва Михаил оборачивается на голос лидера, директор пропадает из виду. Но о Вадиме шахтер тот час забывает, со всех сторон стреляют, непривыкшие
В пылу и грохоте Швецов забывает, что впервые ведет людей в настоящий бой. Несколько пуль пролетают в опасной близости.
– Выбивайте их! – пригибаясь, указывает Алексей клинком.
– Вашбродь! – пытается докричаться ротмистр, вертясь поблизости. – Вы бы под шальную не подставлялись. Уйдите от греха.
Драгуны отводят коней за угол длинного здания. Кавалерия наступает пешим порядком, под барабанный бой и развернутые стяги, совсем как в стародавнюю эпоху. Плечо к плечу.
– Стой! – поигрывает шашкой молодой поручик. – Це-ельс!
Не смотря на свистящие пули и нескольких упавших, солдаты выходят перед изрыгающую смерть баррикадой в полный рост. Десятки стволов единой массой опускаются, готовые к команде.
– Первая шеренга – пли!
Баталия скрывается в пороховом дыму. Тот час из нее выныривает вторая линия.
– Вторая – пли!
От рядов защитников идут крики ужаса. Дух их надломлен и многие бросают оружие, ища спасения в бегстве. Хватает два слаженных залпа и укрепления перед цехами брошены. Драгуны лавиной устремляются вперед, все заполняют люди в форме, оружие уже бряцает внутри здания.
Швецов входит последний с шашкой в одной руке и револьвером в другой. К этому моменту все окончено. На какой-то мгновение подполковник остается один и тут замечает бредущего, казалось бы бесцельно человека.
– Стоять! – резко командует Алексей, направляясь навстречу.
Человек оборачивается, обнажая зубы в гадкой улыбке. Швецов замирает, вспоминая странного нищего, виденного им при первом въезде в Ольхово. Ни сказав ни слова, неизвестный резко и невероятно быстро бросается наутек.
– Стой! – кричит, быстро отставая барон. – Стой, стрелять буду!
Алексей стреляет, но уходящий скачками нищий остается цел. Скоро он совсем пропадает из вида.
– Вашбродь! – на выстрелы поспевает два драгуна с карабинами.
– Туда, – машет пистолетом Швецов.
Офицер уверен, этого человека солдатам не догнать и не найти. От мыслей о незнакомце отрывает вернувшийся ротмистр.
– Господин подполковник, – он размашисто козыряет, – остальные в штольни спустились. Парламентера выслали.
– Ну хорошо, – Алексей вкладывает шашку в ножны и застегивает кобуру, – Послушаем.
Потрепанный, с взъерошенной шевелюрой и ссадиной на губе. Некогда стильный костюм испачкан в пыли. С рукава
– Вадим Юрьевич, как полагаю? – Швецов встает перед директором, глядя оценивающе и заложив руки за спину.
Глава Ольховского восстания до сих пор держит в руках намотанную на палку белую тряпку. Шахтер пытается держатся достойно, но у Алексея не вызывает ничего, кроме дернувшегося лица. По пути сюда офицер видит достаточно.
– Капитуляция, – жестко и сразу обрубает он. – Полная и безоговорочная.
– Я хотел бы обсудить условия, – лепечет сбитый с толку Вадим.
– Никаких, – в той же манере отвергает всякую дискуссию Швецов. – Ровно, как и гарантий. Сдавайтесь немедленно.
Резкий тон офицера пробуждает в революционере гордость. Вспыхнув, он отбрасывает белый флаг.
– Нет! – напыщенно, как на собрании выдает он, выпрямившись. – Мы будем драться. И клянусь, едва войдя в шахту...
– Ротмистр, – поворачивается подполковник к ротному. – У нас полагаю есть взрывчатка?...Чудесно. Взорвать вход, пусть подыхают. Не хочу рисковать жизнями солдат.
Директор открывает рот и стоит так с минуту.
– Вы не посмеете, – тихо говорит он.
И заглядывает в глаза Швецова. Они, лишенные жизни и эмоций до чертиков пугают Вадима. Этот человек сумасшедший, понимает бунтарь. И он точно СДЕЛАЕТ это. Без колебаний. Дрожащий директор роняет голову на грудь.
– Хорошо, – чуть не плачет он. – Мы выходим и... будьте вы прокляты, Швецов.
Алексей же отходит, будто ничего и не было.
– Вашбродь, – в спешке, на разгоряченном коне появляется вестовой. – В пригороде вооруженные люди. Форма не нашинская, говорят, готы.
– Сколько? – спрашивает офицер и тут же жестом собирает ротмистра и поручиков.
– До взвода, вашбродь.
– Розумовский со своей ротой на площади? Пулей туда. Нет, – он несколько секунд думает. – Коня. Сам поведу.
Глава 7. Суд Божий. Суд человеческий
Симерийское царство . Федоровка, пригород Ольхово
2 июня 1853 г. (19 дней до часа Х)
Ок. 15 — 00
Подкованные сапоги солдат Республики грохочут, приглушаемые бурлящей внизу водой, о мост. Аркообразный, сделанный из настоящих каменных блоков. Красиво. В Готии все практично, сваи, залили ровную бетонную дорогу, и катайся на здоровье. А тут в простых вещах искусство, Майкл впервые видит что-то подобное. Шажок в прошлое или скорее в заповедную землю старины.
– Ну, вот и Симерия, – улыбается, сидя на козлах повозки лейтенант Стенли.
Большую часть конной упряжки занимает с большой осторожностью перевезенный граммофон. Широко раскрывает пасть гротескного вида, непомерно большой цветок. Из под тента выглядывает упакованный пулемет.