Город. Хроника осады
Шрифт:
– И тебе тоже доброе утро, – переступая через солдат, барон подходит к коню.
Командир проводит рукой по шее, запускает пальцы в гриву.
– Ну извини, – смеется он, губы животного щекочут ладонь в поисках лакомства, — нет ничего.
Лежать без дела, уставившись в дырку от потолка сил нет. Подполковник выходит из недостроенного кирпичного строения, перекинув китель через плечо. Измотанный и физически и морально, с большими мешками под глазами. Весь перепачканный, до сих пор не смывший грязь битвы. Не офицер, а пугало огородное, весь обросший прилипшими соломинками.
– Утречка, господин подполковник, – стоящий
Швецов только смеется.
– Смирно положено говорить, боец, — Алексей осматривает караульного с головы до ног. Штаны рваные, в лаптях, да и сам далеко не призывного возраста, борода вся седая.
— Дык, мы народ не ученый, – драгун чешет затылок, – наше дело малое – из винтовок по врагу палить.
В последнем сомневаться не стоит. Швецов не перестает удивляться своему батальону. В Екатеринграде, солдат, тот в первую очередь конный шаг должен освоить, да на парадах и церковных шествиях себя показать. Что шашка не наточена, не суть важно, абы сияла красиво.
"А как я легко произношу это, – дивиться сам себе Алексей, — мои солдаты"
Впервые за все время службы офицер понимает, каково это — гордится вверенным войском. Пребывать в восторге от одной мысли -- я тут, я стою рядом с этими людьми.
– Ты мне лучше стол помоги вынести, – Швецов закидывает китель и пояс с шашкой и револьвером на ветку высохшего дерева.
Уже очень скоро Алексей погружается в работу. Закатив рукава, по локоть в масле и пороховой саже склоняется над разложенным оружием. В ходе боев за город, батальону в качестве трофеев достается не мало винтовок и пистолетов. Из бунтовщиков, беглых воров и прочей шпаны вояки не очень, но вооружали их знатно. Даже тут чувствуется тянущаяся из-за рубежа рука Готии – большая часть смертоубийственных игрушек из Республики. Системы не знакомы, но оружие вещь гениальная, ни одну деталь "ни туда" пристроить нельзя даже при желании. Довольно быстро руки военного привыкают и он начинает разбирать арсенал на запчасти.
– Вы, барон, хоть спали?
Швецов оборачивается, что бы вернуться к работе. Командир как раз пытается содрать намертво приставшую сажу с винтовочного поршня.
– И вам не хворать, Максим Петрович.
Начальник штаба многозначительно кашляет. Похоже майор не для обмена любезностями приходит.
– Барон, видимо вы не в курсе, но ночью жандармы арестовали одного из драгун. Едва ли из казарм не вытянули. Он между прочим до сих пор там.
– Боюсь вы ошибаетесь, господин майор, – подполковник вытирает руки о ветошь и поворачивается к Максиму. – Более того, жандармы действовали по моей личной просьбой.
Швецов натыкается на стальной взгляд начальника штаба. Тот аж желваками поигрывает. Ну да, вмешательства синих мундиров в дела армии никак иначе и не воспримут. Тем более с подачи командира батальона.
– Сейчас для города мы герои, – продолжает подполковник, – но как скоро в нас полетят камни и проклятия?
– Объяснитесь, – не смотря на внешне раздраженный вид, Максима Швецову удается заинтриговать.
– Майор, – не выдерживая, Алексей смеется. – Жандармы проникли в расположение части и выкрали бойца. Господи, да караул весь пьян, приходи и бери голыми руками. Максим Петрович, – вздыхая, подполковник трет устало лоб, – вы отличный офицер. Именно
Майор что-то просчитывает в уме, едва заметно шевеля губами. Поразмыслив, начальник штаба предпочитает промолчать.
– Да и вот с эти, – сморщившись, подполковник кивает на развалины недостроенных цехов и складов, – пора заканчивать. Город нам обязан и поранапомнить. Люди не высыпаются, им нужна кровать и еда. Я присмотрел несколько добротных зданий, нужно переселить солдат в человеческие условия. А штаб перенесем в замок.
Майор был уверен, командир просто прятался все это время. Иногда приятно ошибаться.
– Наши что-то интересное? – Максим вместо продолжения спора подходит к столу.
– Обратите внимания вот на это.
Порывшись в кучке металла Алексей извлекает готский патрон. Начальник штаба берет двумя пальцами, рассматривая сквозь очки.
– Острый наконечник, – цокает языком. – Феноменальное в своей простоте решение.
– И к тому же вдвое легче, – добавляет Швецов. – Помните, с какой меткостью они выбивали наших всадников в Федоровке?
Только сейчас офицеры Симерии понимают размах везения. Готов драгуны застали разобщенными, запертыми на улицах. Но будет ли так всегда?
Максим находит среди груды полуразобранного оружия совсем уж странное.
– А это что? – начальник штаба берет в руки.
Легкое и в ладони, как влитое, чему способствует пистолетная рукоятка. С виду обычный карабин, но с роговидной деталью, торчащей сверху. Повертев так и эдак, майор находит рычажок.
– Пистолетные пули? – будто не веря глазам, говорит Максим, заглядывая внутрь.
– Извлекли из ящиков на шахте, – пожимает плечами Швецов. – Бунтовщики ими и воспользоваться не успели. Попробуем?
Из старых коробок сооружают мишени на сотню метров. Вот только стрельба оканчивается фиаско. Едва Алексей нажимает крючок, карабин пляшет в руках, отбивая дробь в плечо. Пули, вылетая из ствола поднимают клубы пыли около мишени, но в большей степени устремляясь ввысь.
– Вот это да! – от пороховых газов у Максима першит в горле и он закрывает рот платком. – Пули пистолетные, а стреляет, как пулемет. Пистолет-пулемет какой-то.
– Верно подмечено, – Алексей с сожалением откладывает вещицу в сторону, – только толку от того не больно много.
Мужчины разом поворачиваются на женский голос:
– И снова в Ольхово стрельба.
Кто бы мог подумать, но импровизированные казармы навещает сама Ольга Малахова. Сопровождаемая верным дворецким, катящим коляску, она выбирает для прогулки простое белое платье, расшитое синими цветками. Легкий зонтик прикрывает девушку, не смотря на ранние часы солнце быстро начинает печь.
Появление весьма удивляет Швецова. Нужно отдать должное нервам виконтессы, барон был почти уверен, публичная казнь уничтожит взаимное уважение на корню. Но видимо Малахова плоть от плоти Ольхово. Город стойко и в чем-то флегматично воспринимает случившееся на площади. Оживает, возвращаясь к ритму жизни. Вновь вертятся колеса дилижансов по улицам, слышны голоса уличных продавцов и разносчиков газет.