Город
Шрифт:
– Но он и нас не пускает! Ах, ах, ах!
– захлебнулась избытком чувств эмоциональная Тятькина, а её безразмерная грудь заколыхалась будто свиной студень.
– А тебе что там делать со своим "Пятым колесом". Ты кроме как искажать факты и пудрить людям мозги ничего другого не умеешь, саркастически рассмеялся премьер.
– Ах, ах, ах! Как вы ко мне несправедливы, Петр Антонович! Это все потому, что я однажды ответила отказом на ваши притязания. Вы мне мстите!
– Да кому ты нужна, каракатица!
– презрительно
– Ах!
– выдохнула Тятькина и лишилась чувств.
– Ты, понимаете ли, Петя, того... Прекрати это, - сказал Пантокрин укоризненно.
– Понимаете ли, не понимаете ли, - проворчал премьер.
– Ты лучше сделай то, что они говорят.
– Он что, всех не выпускает?
– обратился правитель к Василию Хитрому, как наиболее здравомыслящему.
– Нет, только членов правительства и администрации, Наисветлейший, ответил прокурор.
– Что же делать?
– беспомощно спросил Пантокрин.
– Вызывай старшего беса, - ответил Грязнов-Водкин.
– Его обязали тебе помогать. Вот пусть и помогает.
– Ты думаешь?
– с надеждой спросил правитель.
– Уверен, - кивнул премьер.
– Вызывай.
– Хорошо, - согласился Пантокрин и робко позвал: - Кеша!
– Чего тебе надобно, старче?
– отозвался бес. Он уже давно сидел в кресле в дальнем углу кабинета и равнодушно наблюдал за происходящим.
– Так не выпускает город людей, Кеша.
– Не людей, а только вас, козлов. И правильно делает. Вы нам и там сгодитесь. Скоро все вы станете мелкими бесами и снова начнете пакостить людям, но уже тайно, исподтишка.
– Ну зачем же ты так, - укоризненно проговорил Пантокрин.
– Мы ведь с тобой друзья, Кеша. Пособи. Останови затопление города.
– В гробу бы я видел таких друзей, - проворчал старший бес.
– Меня на это никто не уполномачивал.
– Как же так?!
– беспомощно развел руками правитель.
– Ведь тебя ж обязали мне помогать.
– Прежние указания отменены. Теперь я тебе, старый хрен, ничем не обязан.
– Кем?! Кем отменены?!
– Дряблые щеки правителя затряслись от страха.
– Барханом.
И Пантокрин интуитивно почувствовал, что это конец, конец всему. Старший демон всегда его недолюбливал, а теперь лишь позларадствует. Что же делать, что делать?!
– Ну, Кеша, родной!
– стал униженно просить он беса.
– Не в службу, а в дружбу - помоги! Я отблагодарю. Честное слово, отблагодарю!
– Ну, надо же!
– издевательски рассмеялся старший бес.
– О чести, старый дурак, заговорил. О ней надо с молодости помнить, а не тогда, когда тебя прищучило.
– Помоги, Кеша!
– Пантокрин упал перед бесом на колени.
– Я знаю, - ты можешь.
– Не было мне на этот счет никаких указаний. А без указаний я не могу. У нас с этим строго.
– А кто может, Кеша?
Старший
– Пожалуй, лишь Бархан. Только он.
– Неужто больше никто?
– растеряно проговорил правитель. Очень не хотелось ему обращаться к этому насмешнику демону, так как заранее знал, что кроме издевательств ничего доброго от него не услышит.
Но беса уже и след простыл. Того тоже не очень-то грело встречаться здесь с высокомерным демоном. Лучше держаться от начальства подальше - так спокойнее.
Пантокрин, кряхтя, с трудом поднялся с колен. Стыдоба какая! Как это он так оплошал? На колени как? Жить совсем расхотелось. Спину ломило. Суставы хрустели и щелкали. Ноги едва держали, дрожа мелко и противно. Вот так бы лег на диван, закрыл глаза и поминай как звали. Без Танечки теперь ничего неохота. Пропади все пропадом!
– Вызывай Бархана, - потребовал Грязнов-Водкин, подступая к правителю.
– Не, не хочу, - захныкал тот. Лег на диван.
– Я уж лучше здесь... Я помирать буду. Идите все, не мешайте.
– Я те помру, каналья, в бога, в душу, в мать!
– взревел премьер, вновь сграбастал Пантокрина за грудки, поднял с дивана.
– Ты сначала прекрати это безобразие, а уж потом подыхай, хрен с тобой.
– Ах, ах, ах!
– пришла в себя и закудахтала Тятькина.
– Вы, Ваша Гениальность, самый умный, самый необыкновенный! Вы герой! Только вы один в состоянии нам помочь. Умоляю - спасите нас!
Удивительное дело, не грубость премьер-министра, а именно слова директора телестудии привели Пантокрина в чувство, приободрили. Он так привык к таким словам и так сейчас в них нуждался.
– В таком случае, всем выйти, - приосанившись, правитель величественным жестом указал на дверь.
– Я буду вызывать старшего демона Бархана.
Когда все вышли, он стал быстро-быстро шептать заклинание вызова Бархана. Ждать пришлось довольно долго. Вдруг, с улицы раздался пронзительный свист, будто летел артиллерийский снаряд либо мина. Окно разлетелось вдребезги и в кабинет ворвался статс-секретарь. Приземлившись точно в центр кабинета, он завопил, как оглашенный:
– Беда! Беда! Караул! Спасайся, кто может! Достукался, старый маразматик! Довоевался, мать твою! Доигрался в шпионов, плесень ты болотная! А знаешь ли ты, сморчок, что город твой тонет? Я пока по улицам бежал туфли замочил.
– Демон указал на свои лаковые туфли, из которых били мощные фонтаны болотной жижи, заливая роскошный персидский ковер.
– Здравствуйте, Бархан! Вечно вы со своими шутками, - подхалимски осклабился Пантокрин.
– Не сметь со мной разговаривать таким тоном!
– ещё более рассвирипел Бархан.
– Перед тобой, гаденыш, чрезвычайный полномочный представитель ада, а не какой-нибудь шишли-мышли на фиг вышли. Понятно, змей ты подколодный?!