Горячее лето
Шрифт:
Вечером Вербин провожал их на пригородный поезд. Так пожелала Ирина.
Она была необычно бледна.
— До свидания, дядя Гриша! Спасибо вам! — сказала Лена, забираясь в вагон. Вербин подсадил ее и вошел за ней. Вагон полупустой, свободных мест было много.
Он попрощался и поспешил к выходу. Уже в тамбуре его догнала Ирина, прижалась трепетным телом и поцеловала.
— Гришенька, любимый! — прошептала она. — Ты на нас не обижайся! Так получилось…
Поезд тронулся.
— Мама, мама! — испуганно закричала девочка.
— Иду, — отозвалась
Глава девятая
На второй день после комсомольского собрания состоялось заседание рейдовой бригады. Оно заняло немного времени. Договорились снова провести рейд по цеху — чему уделить особое внимание.
В это время Олег особенно беспокоился: как-то начнется смена? На часах пять минут восьмого, а у окна инструменталки никого не было, все стояли у своих станков. Значит, недаром прошло комсомольское собрание. Даже те, кто долго раскачивался, уже снимали первые обработанные детали.
Олег задержал взгляд на Михаиле. Он давно присматривается к этому белобровому пареньку. На вид тихий, незаметный. Работал, правда, неровно. Мог вдруг остановить станок и долго стоять, устремив неподвижный взглядов одну точку. Может, в это время он что-то обдумывал? Несколько раз Олег пытался заговорить с ним, но он только хмурился и молчал.
Сейчас парень стоял у станка и, надвинув на лоб кепку, сосредоточенно работал. Движения его были быстрые, уверенные. "Сегодня снова перевыполнит задание", — подумал Олег.
Рядом с Михаилом работает Леонид. Вернее, делает вид, что работает. Он с какой-то особенной тщательностью рассматривает втулку, раза два ставит ее на станок, потом бросает на стол и берет другую. Делает все это не спеша, с серьезным выражением лица.
"Он вроде и на комсомольском собрании не был, и за решение не голосовал, — припоминает Олег. — На мало же тебя хватило, Леонид! Значит, правильно я ему ответил, что не дадим рекомендацию в партию. Ну зачем партии такие люди? А заявления с просьбой дать рекомендацию так и не подал, побоялся".
В цех пришел Леонид в одно время с Тарасом. Леонид после десятилетки. Тарас после технического училища. Тарас первое время помогал Леониду. В школе отзывались о Леониде как о посредственном ученике, но здесь, пожалуй, средним токарем его не назовешь. И родители у него хорошие, врачи. В копейке не нуждается. План может выполнить легко, правда, шапки никто перед ним не снимает, когда новый заказ осваивается. Не хочешь — не делай. Другим отдадим. Те безропотно сделают. Лишний раз мозгами не пошевелит. А вот ославить девушку у него способностей хватает, хоть отбавляй. Наверное, уже приглядел кого-то из тех, что из технического училища прибыли. К ним подкатывается. Правда, все девушки серьезные.
Весть о присвоении звания Героя Социалистического Труда Ручинскому принесла в цех Татьяна.
— Алеша, ты слышал радио? — обратилась к Алексею.
— Нет. А что?
— Николаю Тимофеевичу присвоено звание
— Сама слышала?
— Да! В Указе и название завода упоминалось. Так что ошибки быть не может.
— Он, наверное, еще не знает.
— Откуда? Возле станка ведь радио нет.
— Тогда пойдем поздравим. А в обеденный перерыв митинг организуем.
— Надо в партком Слесареву позвонить.
— Он должен об этом уже знать.
— Наконец-то и на нашем заводе будет Герой! — сказала восторженно Татьяна. — Заслуженная награда!
— Не только на заводе, в пашем цехе, — перебил ее Алексей. — Здорово!
— Вот это радость! Даже как-то не верится.
— Чего не верится? — сказал подошедший председатель цехкома. — Он давно заслужил это звание. Еще когда первый самосвал собирали. Тогда он день и ночь находился на заводе. Не шуточное дело, на заводе вместо кос взялись одиннадцатитонные самосвалы выпускать. Сейчас легче работать, если с умом дело вести, конечно.
Алексей позвонил в партком. Трубку взял Слесарев.
— Слушаю!
— Вы, наверное, уже слышали? — поздоровавшись, спросил Алексей.
— Это о чем?
— Указ по радио передали, — сообщил Алексей. — Нашему Ручинскому звание Героя Социалистического Труда присвоили.
Трубка несколько секунд молчала. Слесарев особенно не удивился.
Видно, сам подписывал представление.
— Это очень хорошо, — наконец произнес Слесарев. — Мы его представили давненько, уже волновались.
— Думаем в обеденный перерыв митинг провести.
— А может, вечером на стыке двух смен? И директор из Киева приедет. Хотя может и задержаться.
— Нет, лучше в обеденный перерыв. А второй смене тоже Указ зачитаем.
— Не терпится. Пожалуй, правильно. Я тоже вместе со Стрижовым приду. А Николай Тимофеевич знает?
Николай Тимофеевич ничего не знал. Увидев исполняющего обязанности начальника цеха, председателя цехкома и сменного мастера, Ручинский подумал, что ему предстоит какой-то важный заказ выполнить, коль все трое к нему пожаловали. Если бы простое плановое задание, его бы сама Татьяна Ивановна вручила. Напрасно все втроем идут. Он выполнит и без агитации. Секретаря партийной организации агитировать не надо! Даже какая-то обида брала: разве он когда-нибудь от трудных заказов отказывался? Он сам других агитирует. И больше не словами, а трудом своим. А тут вздумали его, Ручинского, агитировать!
Он не остановил станок, пока не обточил ось. Пусть подождут. Но стоило ему нажать кнопку "стоп", как оказался в объятиях Алексея.
— Ну поздравляю, Герой!
— Какой там герой? Сейчас без брака не один я работаю. Вздумали с чем поздравлять!
"Он еще не слышал об Указе!" — убедилась Татьяна и понимающе улыбнулась.
— Ну, Алексей Иванович, вы Героя совсем в плен захватили! — сказала она. — Дайте же и нам поздравить! Хочу в щечку поцеловать! Поздравляю, Николай Тимофеевич, с присвоением высокого звания Героя Социалистического Труда!