Горячее лето
Шрифт:
— Дурной поп — дурная его и молитва, — сказала Татьяна.
— Неужели ты это серьезно? — уставилась на него Жанна.
— Каждый об этом думает, — ответил Леонид. Кошачьи глаза его смотрели твердо и чуть нагловато. — Да не каждому доступно.
— Слушай, Леонид, — остановил его Федор, — если бы ты не был моим гостем и не таким хилым, я б тебе сейчас врезал хорошенько.
Татьяна молчала. С каким бы она наслаждением посмотрела на разукрашенного Леонида. Через его сплетню она чуть не лишилась
— Хорошо, что среди нас нет драчунов, — сказала Венера.
— А Миша? — улыбнулась Жанна. — Помните, осенью Тарас и Миша дрались. Какой Тарас исцарапанный ходил!
— Да Тарас и не дрался вовсе, — возразил Миша. — Это мы на рыбалке были.
— На рыбалке были, а с волком сцепились, — скаламбурил Леонид.
— Да это его филин исцарапал.
— Да, филин ушастый?
— В штанах? Что ж он сослепу налетел на человека?
— Ну, дайте ему договорить, — попросил Олег.
— Мы на рыбалке были, — рассказывал Миша. — В ночном. Значит, поставили мы донки и разошлись. Я к одной копне, он к другой. Укрылся плащом и навалил на себя ворох душистого сена. Не спалось. На реке вообще не скоро уснешь. Вдруг Тарас страшно закричал. Это был нечеловеческий, душераздирающий крик. Я схватил фонарик — и к нему. Смотрю: Тарас держит за шею огромную ушастую птицу. На месте глаз у нее зияли кровяно-синие ямки. Это был филин. Казалось, вот-вот выцарапает когтями Тарасу глаза. "Брось! Брось!" — закричал я, освещая птицу фонариком. Тарас разжал руки, филин взмыл кверху и исчез в темноте. Лицо Тараса было в ранах и в крови.
Федор развел руками.
— Филин — зоркая птица, не мог он накинуться на человека.
— Но он же был слепой, — убеждал Михаил, — я ясно видел: вместо глаз зияли пустые глазницы.
"А мне сказал Тарас, что дрались, — думала Жанна. — А если бы он стал рассказывать о филине, разве я поверила бы?"
— А что, может, бедный филин потерял глаза в бою с врагами, — соглашается с Мишей Олег. — Наверное, днем это было. Ночью он хозяин. Слепой филин за мышами охотился, а на человека напоролся.
— Так и выпустил, — произнес Федор. — И перышка не выдернул на счастье. Перо филина от всех болезней оберегает. Жанна, он тебе пера не подарил? Нет! Значит, другой отдал. Постой, какой филин?! Какая рыбалка? С побитым лицом Тарас в феврале пришел!
— Раньше это было, в октябре. А в феврале мы с хулиганами встретились.
— А Тарас смелый. Только поздно родился, а то вся бы грудь в орденах была, — сказала Светлана. — Давайте лучше споем. А где твой аккордеон, Федор?
— У тещи оставил. Кто же знал. Может, съездить?
— Не надо, — возразили.
Светлана затянула песню. Ее поддержали.
Знов зозулі голос чути в лісі, "ЛастівкиДо конца песню не допели — никто не знал больше слов…
Алексей перевернул лист настольного календаря. Сегодня он второй раз зашел в кабинет. Утром только прочитал рапорты сменных мастеров… Снова в кабинет добрался, когда закончила работу первая смена. Получали новое оборудование. Теперь с реконструкцией войдем в график. Вербин, поди, и не узнает цеха.
"Постой, сегодня же день рождения Ручинского! А я его по поздравил. О других он напоминает мне, о своем конечно, не сказал. Даже посоветовал мне записать в календарь даты рождения всего инженерно-технического персонала и рабочих".
Алексей позвонил Волкову. Председателя цехового комитета уже не было. Не оказалось и Ручинского.
Алексей по селектору пригласил сменного мастера Стрижову. Татьяна пришла сразу.
— Случилось что-нибудь, Алеша? — спросила Татьяна.
— Да вот, замотался и забыл, что сегодня Николай Тимофеевич — именинник. И никто не напомнил. Тридцать восемь человеку исполнилось.
— Волков, наверное, поздравил. У него в блокноте все записано.
— У меня в календаре тоже записано, а вот просмотрел. Может, поздравим по телефону и извинимся?
Татьяна задумалась.
— А давай нагрянем к нему домой!
— Как-то неудобно… А ты когда-нибудь была у него на квартире?
— Дом, в котором он живет, — знаю, а в квартире не была.
— А что, давай зайдем. Ты скоро освободишься?
— Минут через тридцать, а может и раньше. Надо же купить цветы.
До дома, где жил Ручинский, остановок семь-восемь.
Доехали быстро.
Поднялись на четвертый этаж. Алексей нажал на черную кнопочку.
Вдруг неслышно отворилась дверь и на пороге появилась женщина в переднике.
— Ой, какие гости! Проходите, проходите, пожалуйста!
— Мы к Николаю Тимофеевичу. Он же сегодня…
— Именинник…
В комнатах было чисто, уютно. Ничего лишнего. На стенах ковры, на полу дорожки. Мебель Зеленоградской мебельной фабрики.
Книжный шкаф явно не вмещал книг. Они лежали на столике и на подоконнике.
— А Николая Тимофеевича еще нет, — сказала хозяйка. — Да вы проходите, садитесь. Телевизор пока посмотрите.