Горячо-холодно: Повести, рассказы, очерки
Шрифт:
Он сидел злой и смотрел прямо на шоссе, которое вонзалось в тайгу. Перед этим Тамара сказала:
— Как же я тут сяду? Я упаду.
— А ты держись за меня. Со мной не упадешь.
— Я лучше в коляску.
— Садись сзади. За меня будешь держаться.
— Здесь лучше.
Она все-таки села в коляску, и тогда он рванул так, что она заойкала от страха.
Алик сбросил газ. Мотоцикл прокатился, вздрагивая на неровностях шоссе, и встал. Он посмотрел на нее гневно и сказал:
—
— А бензина хватит? — сказала она и засмеялась.
— Тогда едем в проектный, — сказал он и развернул мотоцикл.
Всем, конечно, ясно, почему он выбрал проектный институт в первую очередь. Там же та, тощая, в очках. Она, говорят, кандидат геологических наук. Перед такой наукой ему ни за что не устоять.
— Где Мария Исааковна? — спрашивает. Это та, тощая, значит.
— К мужу в больницу ушла, — ответила секретарша.
Он ничуть не удивился, говорит:
— Передайте, что я был. Она в курсе.
Так. Одной девицей меньше. Будь счастлива, Мария Исааковна. Пусть будет у тебя много детей, один лучше другого. Люби своего мужа. И очки у нее симпатичные, очень к лицу идут, честное слово.
Тамара на всякий случай спросила:
— Много в городе комсомольцев?
— Около четырех тысяч.
— А кого больше — парней или девчат?
— Считай, пополам. А тебе зачем? — и на нее посмотрел строго.
Они уже вышли из института и шагали к мотоциклу. Тамара забежала вперед.
— Я лучше тут сяду. Там трясет. — И садится на заднее сиденье. Четыре тысячи пополам — значит, две тысячи комсомолок. Подумать — и то страшно. Ведь он с каждой познакомиться может, ведь он первый секретарь. Комсомолок две тысячи, а сколько еще несоюзных девчат? Вдруг он в несоюзную влюбится? Тамара обхватила Алика, прижалась — не отдам никому.
Приехали на рудник. Директор отвалил им пятнадцать рублей. В автобазе дали десятку, а в Госбанке только три рубля — экономию наводят.
— Ты записывай, — говорит Алик, — чтобы не забыть. Будешь теперь моим секретарем.
В стройкомбинате самая большая комсомольская организация. Девчат там пруд пруди. Окружили мотоцикл — ни пройти, ни проехать.
Зойка Веселова, ихний секретарь, двадцатку тащит, смеется:
— Мы невесты богатые.
— Он себе молоденькую нашел! — кричат «невесты» и в Тамару прутиком швыряют. — С образованием, видать. И в капроне.
А он смеется:
— Вот мы завтра на воскреснике покажем, кто чего стоит. Собираемся в восемь ноль-ноль. Не опаздывайте. Под твою ответственность, Зойка.
Еле выбрались оттуда.
Тамаре интересно — что за воскресник такой завтра? Спросила. Стройкомбинатовцы едут готовить пионерский лагерь — через неделю там открытие.
Тамара
— Держись крепче! — кричит.
Подъехали к горкому. Он спрашивает:
— Что завтра делаешь?
— Еще не знаю.
Пригласит!
— Когда призы покупать будем? Тут женская рука нужна. Хочешь, сейчас поедем?
— Устала я.
— Подвезти тебя?
— Куда? На край света? Спасибо. Мне недалеко.
Нет, не пригласит!
— А то подвезу.
— Не стоит беспокоиться…
И пошла не оглядываясь.
Сейчас окликнет, позовет, пригласит. А за спиной тихо-тихо. Потом мотоцикл затрещал. Домой поскакал. Тем лучше, туда ему и дорога.
Мотоцикл выскочил на мостовую, обогнал Тамару. Алик затормозил:
— Приходи завтра на воскресник.
— Когда? — спросила она оробев. И ноги сразу ослабли.
— В восемь. У горкома.
Тамара прилетела в засыпушку сама не своя. Девоньки, выручайте.
Соня пожертвовала свои брюки. Брюки синие, с накладными карманами, сшиты еще в Ангарске, в ателье индивидуального пошива. Таня дала к брюкам носки эластичные. Галя — шелковый платок с итальянским рисунком и туфли. Свитер у Тамары был свой — крупной вязки, с двумя синими полосами на груди; она его здесь еще ни разу не надевала, только Гале давала в кино сходить.
Тамара встала чуть свет, вырядилась с иголочки и в 7 часов 45 минут отбыла на воскресник.
У горкома стояли три грузовика. В кузове первого грузовика Катя сидела, та самая, с которой она на комсомольском собрании смеялась, когда Алик по проходу шел.
— Давай к нам, — зовет Катя.
Тамара уже ногу на колесо поставила, тут сам Алик выбегает из горкома:
— Подожди, Дорошенко, у нас еще дело есть. А вы поезжайте, мы вас догоним.
Тамара пошла к мотоциклу, села в коляску. Алик подходит. Она сделала вид, что поверила:
— Какое у нас дело?
— Хотел тебе сказать, что ты сегодня очень красивая, — и смеется.
— Ну тогда я пошла, — и делает вид, будто хочет из коляски вылезти.
Он испугался, бормочет:
— Я пошутил. Прости. Куда ты? Они уже уехали.
Она осталась.
И снова тугой ветер захлестывал ее грудь, и она беспричинно и счастливо смеялась и махала своим итальянским платком, когда мотоцикл обгонял грузовики со стройкомбинатовцами.
Как только мотоцикл остановился в лесу, на них набросились комары. «Ой», — сказала Тамара и стала совершать немыслимые прыжки и размахивать роскошным итальянским платком. Алик на нее смотрит, глаз отвести не может.