Горящие сердца
Шрифт:
— Посиди со мной, бабушка, что ты все бродишь по дому, — просит Ариубат.
— Да и ты, голубка, сидела бы почаще, хватит уже бегать, не девочка! — откликается старушка.
— Врачи говорят, что нужно ходить как можно больше, двигаться, нагибаться нужно...
Старушка пригорюнилась. Все это она знает, знает и то, что роды сейчас принимают в больнице, а не дома, как прежде... Но как быть спокойной, когда речь идет о твоей любимой, единственной внучке?
Ариубат молчит, тихонько перебирая
— Ариу, почему этот человек так долго не едет? — спрашивает бабушка, смущенно поглядывая в сторону.
— Какой человек? — удивляется молодая женщина.
— Муж твой... — Старушка впервые назвала Асхата ее мужем.
— Некогда, наверное, — тихо отвечает Ариубат, — работы много.
— Как некогда? — Бабушка повышает голос. — Что значит некогда? Где он у тебя, на краю света, что ли, а ты — за морями, за горами?
— А работа, бабушка?
— Работе конца нет. Пусть живет дома, со своей семьей. Не хуже его люди находят себе работу по душе здесь, в ауле. И он может найти, если захочет.
Ариубат не хочется огорчить добрую старушку. Бабушка искренне огорчена и обижена. Нужно срочно найти какую-нибудь вескую причину, чтобы оправдать Асхата.
— Так решили люди постарше его, — говорит она наконец.
— Неужели Азамат? — всплескивает руками бабушка. — До чего мы дожили: отец своими руками разлучает сына с женой.
— Я не говорю, что он, — возражает Ариубат, — есть и еще постарше. Районные руководители, например...
— И они не имеют права разлучать мужа с женой и отца с сыном! — не унимается старушка. — Бога они не боятся…
Ариубат чувствует, что бабушку ей не переспорить. К счастью, в этот момент приходят звать ее в библиотеку.
Там полно народу — молодые чабаны и, конечно же, вездесущий Назир.
— Прости нас, сестричка, — говорит он, обращаясь к Ариубат, — потревожили тебя не вовремя. Понимаешь, ребята сейчас отправляются на пастбище...
— Что ж, очень хорошо, что позвали меня. Я и на ферму кое-что отправлю с ними. А вы, ребята, сами подберите себе книги для чтения.
Парни охотно принялись копаться на полках, а Назир с Ариубат уселись в сторонке, беседуют вполголоса.
— Что, зятек мой с тех пор так и не приезжал? — шутит Назир.
— Нет, не приезжал... А когда, говоришь, приедет моя сноха? — не остается в долгу Ариубат.
Назир кивает головой в сторону ребят. Дескать, разговор не для их ушей.
— Что-то у тебя новых книг маловато, — заводит снова Назир. — Был бы здесь Ахман — помнишь, какой он у нас любитель чтения? — он бы заставил тебя позаботиться о новых поступлениях...
— Бедный, как-то он там? Не слыхал?
— Придется рассказать Асхату, что ты по нем соскучилась.
— Я не шучу...
— Брось, не жалей! Говорят, он здорово изменился к лучшему в последнее время. Там у них такие ребята есть — орлы. Захотят, так и сталь замесят, как тесто...
— Хорошо, если бы так. Тут отец его, знаешь, как переживает.
— Нет, я правду говорю — за Ахмана можно больше не беспокоиться. Скоро, наверное, я сам к ним съезжу. Не хочешь ли чего передать зятьку или ему? Приготовь.
Ариубат стала записывать отобранные ребятами книги в их карточки. Когда она взяла в руки роман Островского «Как закалялась сталь», то взглянула на Назира и улыбнулась ему. Тот ответил ей улыбкой.
— Что, снова Ахмана вспомнила?
Ариубат смеется: умница Назир, читает мысли.
Выпроводив ребят и пожелав им счастливого пути и доброй работы, она снова обратилась к Назиру:
— Ты как догадался, что я подумала об Ахмане?
— А я провидец, разве не знаешь? Как погляжу на человека, так сразу и угадаю, о чем он думает. Сам себе удивляюсь.
— Ты хвастунишка, Назир! Но я действительно вспомнила, как Ахман целый месяц держал у себя эту книгу и потом очень ее расхваливал, а сам, чудак, даже и не раскрывал ее...
— Хочешь, скажу, о чем ты сейчас подумала? — не унимается Назир.
— Скажи, если знаешь.
— Нет, давай раньше поспорим. Если я угадаю, исполнишь мое желание, если не угадаю — сделаю, что захочешь.
— Идет. Так о чем же я сейчас думаю?
— Ты думаешь о Вале.
Он не угадал, но Ариубат поняла, что следует сделать вид, будто он угадал.
— Как ты узнал? — воскликнула она, притворно удивляясь.
— Ага, значит я попал в самую точку. Тогда вот тебе мое желание: садись и пиши Вале письмо.
— О чем же писать? Я не знаю.
— О себе, обо мне, обо всех знакомых.
— Да как же это я вдруг ни с того ни с сего сяду писать малознакомому человеку?
— Ариу, сестренка, мне так хочется, чтобы вы с ней подружились!
— Ох, Назир, Назир, обмираешь ты по своей Валентине!
— Ариу, если бы ты знала, какая она!
— Ну, быть по-твоему, напишу. А когда она сюда приедет?
— Это во многом зависит от тебя.
— Почему?
— Она здесь никого не знает, ей неловко...
— Я охотно приглашу ее, и жить она будет у нас.
— Да она и приедет-то в лучшем случае на один день, на выходной. И то неизвестно — сумеет ли. Сама еще точно не знает, где они будут работать.
— Ты же говорил о Чегемском ущелье.
— Чегемское ущелье большое. От Лечинкая до Гара-Лузу все это Чегемское ущелье.