Господин посол
Шрифт:
Какая-то волшебная сила заставила Габриэля Элиодоро пережить эти далёкие события буквально в доли секунды.
Он улыбнулся, взглянув на свою тарелку, воткнул вилку в куриную ножку, которую выбрал для себя, и почти швырнул её в тарелку генерала. Тот поначалу был несколько шокирован, но затем, решив, что это проявление гостеприимства, благодарно просиял.
14
Пабло уже потерял надежду увидеть Гленду Доремус, когда девушка наконец появилась в дверях. В первый момент он даже не узнал её. Поразительно, как наша фантазия преображает иные лица!
– Будьте ко мне снисходительны, - прошептала американка своим глуховатым голосом, который так нравился Пабло.
– Я впервые на дипломатическом приёме.
– Неужели впервые?
– удивился он.
– Да...
– Давайте тогда пройдёмся по залу, и я познакомлю вас с его фауной. Вон тот высокий мужчина - посол Эфиопии.
– Но Гленда не заинтересовалась африканским дипломатом.
– Смуглый толстый джентльмен с лицом доброго Будды, который сидит на голодной диете, - посол Таиланда. А это супруга французского посла, одна из самых элегантных дам в Вашингтоне...
Пабло взял Гленду под руку и почувствовал (или это ему показалось?), что девушка вздрогнула, будто его прикосновение ей было неприятно. И всё же руки её он не отпустил.
– А это мой друг Орландо Гонзага, первый секретарь бразильского посольства. Осторожно: он опасный человек.
Бразилец пожал руку Гленды, и Пабло со своей гостьей пошли дальше.
– Билл!
– сказал он немного погодя.
– Познакомься со своей соотечественницей.
Потом они подошли к человеку, который грациозно и легко, как танцовщик, скользил среди гостей.
– Мисс Доремус, это мой коллега Эрнесто Вильальба.
Титито смерил Гленду Доремус взглядом с головы до ног, и немедленно определил: служащая Панамериканского союза, на приёмах не бывает, подкрашивается неумело, здоровьем похвалиться не может, одета ужасно, но Пабло в неё влюблён.
– Не будете возражать, - сказал он, - если я отправлюсь выполнять тяжёлую миссию? Наш посол поручил мне показать дом пяти дамам из самого высшего вашингтонского общества, все они интересуются Латинской Америкой. До свиданья! Рад был с вами познакомиться, мисс...
Когда Пабло представил свою знакомую смуглому джентльмену с чёрными усиками, тот поцеловал ей руку, сказав:
– У ваших ног, сеньорита.
Отойдя подальше от этого галантного мужчины, Гленда удивилась:
– Почему "у моих ног"?
– Это старинная испанская формула вежливости. Разве она вам не нравится?
– Я ненавижу все формулы, - недовольно сказала Гленда.
– И особенно формулы вежливости.
Пабло улыбнулся. Он чувствовал себя счастливым: с приходом Гленды праздник обрёл для него новый, волнующий смысл. Теперь он больше не сомневался, что Гленда нравится ему, но предчувствие, перераставшее в уверенность, ему говорило, что отношения их сложатся непросто: будут у них и споры, и разногласия, и прочие осложнения. И откуда это предчувствие, если они ещё совсем мало говорили друг с другом, а диссертация этой девушки из Джорджии была написана сухо и серо, как газетная статья.
– Пабло! Почему ты не представляешь меня этой красавице?
Перед ними возник Габриэль Элиодоро, который только что выпил третий бокал шампанского. Посол постарался
– Чувствуйте себя как дома, сеньорита. А ты, Пабло, поухаживай за нашей гостьей. Угости её сакраментскими эмпанадасами. Мы ещё увидимся, мисс.
– В нём есть индейская кровь?
– спросила Гленда, провожая взглядом посла, который направился к красивой женщине в красном.
– Наверное, - отозвался Пабло. И, зная, что вызовет спор, добавил: - А разве это имеет какое-нибудь значение?
– Что именно?
– Какая кровь течёт в жилах человека.
– А вы считаете, нет?
Пабло сделал гримасу, выражавшую его безразличие к этому вопросу, а Гленда снова попыталась освободиться от его руки. Пабло, однако, не отпускал её.
Тут он заметил посла Гаити и решил проделать опыт.
– Я хочу познакомить вас с одним моим другом, - прошептал он, направляясь к гаитянскому дипломату, который с пустым стаканом стоял в центре зала. Поняв, что Пабло собирается представить её негру, Гленда попробовала уклониться и даже воскликнула: "Нет!", но Пабло сжал её руку ещё сильнее и продолжал вести. "Зачем эта жестокость?
– спрашивал он себя.
– Откуда это желание подчинить её себе вопреки её воле?"
– Прошу вас, - умоляла Гленда, пытаясь высвободиться.
– Я не хочу. Не хочу. Вы не имеете права меня принуждать!
Не переставая улыбаться, Пабло всё же заставил её подойти к гаитянскому послу.
– Господин посол, это моя знакомая, мисс Доремус.
– Дипломат поклонился и с улыбкой протянул руку. Поколебавшись мгновение, американка подала ему кончики пальцев, но тут же их отняла. Пабло заметил, что она побледнела.
– С вашего позволения, господин посол, - произнёс Ортега и пошёл дальше со своей пленницей. Ибо Гленда действительно была его пленницей. "Теперь я знаю, - думал он, - теперь я уверен. Она расистка. Подала руку негру, а саму, наверное, затошнило". Он заметил капельку пота на лбу американки, которая в третий раз попыталась вырваться от него.
– Вы мне делаете больно, - сказала она, бросив на Пабло злой взгляд.
– Хорошо, я отпущу вас.
– Пабло улыбнулся.
– Но не убегайте. Надо же нам поговорить.
Они помолчали, и вдруг Гленда остановилась.
– Зачем вы это сделали? Я же говорила, что не хочу знакомиться с этим негром.
– Прежде всего он человек.
– Я не на лекции по вопросам этики и морали.
– Не глупите!
– воскликнул Пабло, всё больше удивляясь своему поведению. Никогда прежде он не обращался так с женщиной.
– Неужели в вас нет спортивного духа?
– Пабло протянул Гленде сигареты, но та отрицательно покачала головой. Он закурил и продолжал: - Это посольство с юридической точки зрения является территорией республики Сакраменто, поэтому я у себя на родине.
– Ещё одна причина, по которой вы должны вести себя как джентльмен.
– Гленда озиралась по сторонам. Это шумное сборище, эта жара, несмолкающий гул голосов, запахи еды, доносившиеся из столовой, ошеломили её. В желудке снова неприятно засосало.
– Я ухожу, - заявила Гленда.
Пабло снова взял её под руку, на этот раз нежно.
– Останьтесь, прошу вас. Мне необходимо поговорить с вами. Мы ещё не обсудили вашу диссертацию.
– Я не за этим пришла сюда.
– Тогда зачем?